Билл Клинтон - Моя жизнь

К декабрю кампания шла полным ходом. 2 декабря к нам присоединились Джеймс Карвилл и его коллега Пол Бегала. Это были яркие личности, и я расценил их приход как большое политическое приобретение. Оба недавно способствовали избранию губернатора Боба Кейси и сенатора Харриса Уоффорда от штата Пенсильвания, а также губернатора Джорджии Зелла Миллера. Сначала Зелл позвонил Карвиллу от моего имени, чтобы я мог договориться о встрече с ним и Бегалой. Подобно Фрэнку Гриру и мне, они, безусловно, принадлежали к политизированному и находящемуся под угрозой исчезновения виду белых демократов-южан. Карвилл был потомком канадских французов из Луизианы и бывшим морским пехотинцем. Самоотверженный сторонник прогрессивной политики, он прекрасно разбирался в вопросах стратегии. Нас с ним очень многое сближало, например, то, что у нас обоих были прагматичные матери с сильной волей, которых мы обожали. Бегала был из Шугар-Ленда, штат Техас. В этом остроумном человеке сочетались агрессивный популизм и нравственные принципы католика. Я был не единственным претендентом на пост президента, который стремился взять его на работу. Став сотрудниками моего предвыборного штаба, Карвилл и Бегала привнесли в мою кампанию энергию и сосредоточенность и обеспечили доверие к нашим усилиям.

Десятого декабря я произнес речь на Конференции президентов основных американских еврейских организаций, а через два дня после этого выступил в Джорджтаунском университете с третьим и последним докладом, посвященным национальной безопасности. В подготовке этих выступлений большую помощь мне оказал мой старый друг Сэнди Бергер, который во времена Картера был помощником госсекретаря по вопросам планирования политики. Сэнди привлек мне в помощь трех других специалистов по внешней политике эпохи Картера: Тони Лэйка, Дика Холбрука и Мадлен Олбрайт, а также талантливого специалиста по Ближнему Востоку, уроженца Австралии Мартина Индика. Все они в последующие годы сыграли важную роль. Тогда же, в середине декабря, было достаточно того, что они помогли мне преодолеть порог понимания и компетентности во внешней политике.

Пятнадцатого декабря я занял первое место по результатам необязательного выборочного опроса на съезде организации демократической партии в штате Флорида, получив 54 процента голосов делегатов. Многих из них я знал благодаря участию в трех съездах в 1980-е годы, и на данный момент у меня был самый сильный предвыборный штаб во главе с заместителем губернатора Бадди Маккеем. Мы с Хиллари тоже старались как можно активнее работать с делегатами. В этом нам помогали ее братья Хью и Тони, которые жили в Майами, и жена Хью, Мария, юрист, американка кубинского происхождения.

Через два дня после победы во Флориде один из сборщиков средств в Арканзасе добыл для предвыборной кампании 800 тысяч долларов, что значительно превышало все суммы, когда-либо собиравшиеся там единовременно. 19 декабря Nashville Banner стала первой газетой, которая меня поддержала. 20 декабря губернатор Куомо заявил, что не будет баллотироваться на пост президента. Кроме того, большую поддержку кампании оказали сенатор Сэм Нанн и губернатор Джорджии Зелл Миллер. Предварительные выборы в штате Джорджия, а также в штатах Мэриленд и Колорадо состоялись перед самым «супервторником».

Тем временем у президента Буша возникало все больше трудностей, поскольку Пат Бьюкенен, объявив о своем намерении принять участие в предварительных выборах республиканской партии, начал выступать с нападками на Буша с правых позиций в духе Джорджа Уоллеса. Консервативные республиканцы были недовольны тем, что президент подписал требовавшую для своей реализации 492 миллиардов долларов комплексную программу по сокращению дефицита, принятую Конгрессом, большинство в котором составляли демократы, поскольку помимо мер по снижению расходов этот документ содержал решение об увеличении на пять центов налога на бензин. В 1988 году Буш одержал победу на съезде республиканцев благодаря своей знаменитой фразе: «Слушайте меня внимательно: никаких новых налогов». Президент поступил ответственно, подписав комплексную программу сокращения дефицита, однако, сделав это, он нарушил свое самое важное предвыборное обещание и поступил вразрез с базисной идеологией правого крыла своей партии, представители которого выступали против повышения налогов.

Консерваторы обрушили всю свою критику не только на президента. Мне тоже досталась значительная ее доля — от организации под названием ARIAS (Alliance for the Rebirth of an Independent American Spirit — Союз за возрождение независимого американского духа). Одним из ее руководителей был арканзасец Клифф Джексон, с которым я познакомился в Оксфорде и к которому относился с симпатией. Теперь он стал консерватором-республиканцем, питавшим ко мне лично враждебные чувства. Когда ARIAS предложила телевидению, радио и газетам ролики и объявления с нападками на то, что было мной достигнуто, мы отреагировали быстро и энергично. Возможно, эти атаки пошли скорее на пользу, чем во вред моей кампании, поскольку, отвечая на них, мы тем самым привлекали внимание к моим достижениям на посту губернатора и поскольку с этими обвинениями выступал лагерь, к представителям которого с подозрением относились демократы из штата Нью-Хэмпшир. Опрос, проведенный в этом штате после Рождества, показал, что по рейтингу я занимал второе место после Пола Тсонгаса и быстро его догонял. Год завершился удачно.

Восьмого января губернатор Уайлдер отказался от дальнейшего участия в предвыборной борьбе, благодаря чему уменьшилось соперничество за голоса избирателей-афроамериканцев, особенно в южных штатах. Примерно в то же время Фрэнк Грир снял удачный ролик для телевидения, в котором ярко показал экономические проблемы штата Нью-Хэмпшир и представил мою программу их решения. По результатам опубликованных опросов общественного мнения мы стали опережать Тсонгаса. Ко второй неделе января нашему предвыборному штабу менее чем за три месяца удалось собрать 3,3 миллиона долларов, причем половина этих средств поступила из Арканзаса. Сегодня такая сумма кажется небольшой, однако в начале 1992 года этого было вполне достаточно, чтобы лидировать в борьбе.

Кампания шла успешно до 23 января, когда средства массовой информации Литл-Рока получили анонс о готовящейся статье в номере бульварной газеты Star за 4 февраля, в которой Дженнифер Флауэрс заявила, что у нее была со мной связь, продолжавшаяся двенадцать лет. Ее фамилия фигурировала в списке пяти женщин, с которыми, как утверждал во время кампании по выборам губернатора штата Арканзас 1990 года Ларри Николс, у меня были романы. В тот момент Флауэрс это решительно опровергла. Сначала мы не знали, насколько серьезно пресса отнесется к изменению ее позиции, поэтому продолжали выполнять намеченную ранее программу. Я совершил длительную автомобильную поездку в Клермон, на юго-запад штата Нью-Хэмпшир, чтобы посетить фабрику по производству кистей. Ее руководство намеревалось продавать свою продукцию компании Wall-Mart, и я хотел этому помочь. В какой-то момент Ди Ди Майерс зашла в небольшую контору этого предприятия и позвонила в штаб-квартиру предвыборной кампании. Оказалось, Флауэрс утверждала, что у нее имеются магнитофонные записи десяти телефонных разговоров со мною, которые якобы доказывают справедливость ее обвинения.