Билл Клинтон - Моя жизнь

Все эти выступления позволили мне выразить свои идеи и выдвинуть предложения, разработанные за десять предыдущих лет, во время моей работы губернатором и в Совете руководства демократической партии. Я участвовал в разработке пяти основных принципов этого Совета, в которые глубоко верил: кредо Эндрю Джексона — возможности для всех и отсутствие каких-либо привилегий; основные американские ценности — работа и семья, свобода и ответственность, вера, терпимость и сопричастность; теория взаимной ответственности Джона Кеннеди, призывающая граждан что-то сделать для своей страны; распространение демократических и гуманитарных ценностей во всем мире, процветание и развитие родного государства. Франклин Рузвельт выступал за инновации, модернизацию правительства в век информации и за то, чтобы побуждать людей к действиям на основе предоставления им инструментов, с помощью которых они смогут максимально успешно строить собственную жизнь. Меня удивила критика Совета руководства демократической партии со стороны левых демократов, обвинявших нас в том, что мы — тайные республиканцы, а также со стороны некоторых представителей политической печати, у которых словно имелись удобные маленькие коробочки с надписями «Демократ» и «Республиканец». Если мы не соответствовали их представлениям о демократах, они заявляли, что мы ни во что не верим. Доказательством служило наше желание одержать победу на общенациональных выборах, к чему, по-видимому, демократам стремиться не следовало.

Я полагал, что, выдвигая новые идеи, Совет руководства демократической партии способствует упрочению наиболее важных ценностей и принципов нашей партии. Конечно же, некоторые либералы искренне не разделяли наши взгляды на проблемы реформы системы социального обеспечения, торговли, финансовой ответственности и национальной обороны, однако наши разногласия с республиканцами были совершенно определенными. Мы выступали против предлагаемого ими несправедливого снижения налогов и больших дефицитов бюджета; против их оппозиции закону «О медицинском отпуске и отпуске по семейным обстоятельствам» и законопроекту Брейди; против того, что они не выделяли достаточных средств на финансирование сферы образования и не способствовали реализации реформ, необходимость которых была доказана; против их чреватой расколом общества политики в отношении расовой проблемы и проблемы гомосексуалистов; против их нежелания охранять окружающую среду; против их позиции, отрицающей право женщин на выбор, когда речь идет об абортах, и против многого другого. У нас также были хорошие идеи, например, увеличить на 100 тысяч число муниципальных полицейских; увеличить вдвое налоговый кредит на заработанный доход, чтобы работа стала более привлекательной, и обеспечить лучшую жизнь семьям со скромными доходами; предложить молодым людям выполнять общественную работу в обмен на помощь в оплате учебы в колледже.

Принципы и предложения, которые я отстаивал, вряд ли можно было назвать похожими на республиканские, и едва ли кто-то мог сказать, что я неубедительно их защищал. Эти принципы и идеи способствовали модернизации демократической партии и впоследствии были приняты возрождавшимися левоцентристскими партиями во всем мире, ориентировавшимися на то, что впоследствии назовут «третьим путем». Самое важное заключалось в том, что, когда эти новые идеи были реализованы, оказалось, что они принесли пользу Америке. Выступления в Джорджтаунском университете в 1991 году предоставили мне бесценную возможность показать, что у меня есть всеобъемлющая программа преобразований и я всерьез намерен проводить ее в жизнь.

Тем временем в штате Нью-Хэмпшир я выпустил свою предвыборную брошюру, в которой изложил все конкретные предложения, выдвинутые в моих выступлениях в Джорджтаунском университете. Я также постарался организовать как можно больше митингов в городах. Одно из таких массовых мероприятий на начальном этапе кампании состоялось в Кине, красивом университетском городке в южной части штата. Сотрудники моей предвыборной кампании повсюду расклеили листовки, однако мы не знали, сколько людей придет на встречу. Арендованное нами помещение вмещало около двухсот человек. Направляясь на встречу, я задал вопрос одной женщине, ветерану предвыборных кампаний: «Сколько человек должно прийти, чтобы мы не попали в неловкое положение?» Она ответила: «Пятьдесят». «А сколько должно прийти, чтобы эта встреча считалась удачной?» — «Сто пятьдесят». Когда мы прибыли на место, там собралось четыреста человек. Начальник пожарной охраны сказал, что половину пришедших на митинг людей следует разместить в другой комнате, и мне пришлось выступать на двух встречах. Тогда я впервые понял, что в Нью-Хэмпшире мы можем добиться хороших результатов.

Обычно я произносил 15-минутную речь, а затем больше часа отвечал на вопросы. Сначала меня беспокоило, что я слишком вдаюсь в подробности и мои ответы «чересчур политизированы». Но вскоре я понял, что для людей суть ответов важнее, чем стиль изложения. Им действительно было нелегко, они хотели понять, что с ними происходит и как выйти из трудного положения, в котором оказались. Я очень многое узнал, просто слушая вопросы, которые мне задавали люди на этих и других встречах в ходе предвыборной кампании.

Пожилые супруги, Эдвард и Энни Дэвис, рассказали мне, что зачастую им приходится выбирать, что купить — лекарство, прописанное врачом, или продукты. Как рассказала одна ученица средней школы, ее безработный отец так стыдится своей неспособности обеспечить семью, что во время обеда не может смотреть на собравшихся за столом близких и сидит, опустив голову. Я встречался с ветеранами Американского легиона и узнал, что их больше тревожило ухудшение качества медицинского обслуживания в больницах Администрации по делам ветеранов, чем моя оппозиция войне во Вьетнаме. Меня особенно тронула история Рона Мачоса, у сына которого, Ронни, с рождения были проблемы с сердцем. Во время экономического спада Рон потерял работу и не мог найти другую, где получил бы медицинскую страховку, необходимую для покрытия предстоящих ему больших расходов на лечение сына. Когда демократы Нью-Хэмпшира организовали съезд, чтобы дать возможность выступить всем претендентам на выдвижение кандидатом от демократической партии, группа учащихся с лозунгом «Клинтона — в президенты!», которых собрал их учитель, мой старый друг из Арканзаса Йэн Пашаль, проводила меня до трибуны. Один из школьников произвел на меня особенно сильное впечатление. Майкл Моррисон сидел в инвалидном кресле, однако двигался из-за этого ничуть не медленнее других. Он поддерживал меня, так как его воспитывала мать-одиночка, имевшая весьма скромный доход, и Майкл считал, что я выступаю за то, чтобы предоставить всем детям возможность поступить в колледж и получить хорошую работу.