Билл Клинтон - Моя жизнь

Хиллари и Айра Магазинер очень хотели включить реформу здравоохранения в законопроект о бюджете, лидеры Конгресса выражали готовность обсуждать этот вопрос, а Дик Гепхардт призвал Хиллари сделать это, поскольку был уверен, что сенаторы-республиканцы постараются организовать обструкцию реформе здравоохранения, если она будет предложена отдельно. Джордж Митчелл сочувствовал этому начинанию по другой причине: если бы законопроект по реформе здравоохранения был представлен отдельно, он был бы передан в Финансовый комитет Сената, председатель которого, сенатор Пат Мойнихен из штата Нью-Йорк, мягко говоря, скептически относился к возможности того, что мы сумели так быстро предложить осуществимую программу в этой области. Мойнихен рекомендовал нам сначала заняться реформой системы социального обеспечения, а предложения, касающиеся реорганизации здравоохранения, разработать в течение следующих двух лет.

Экономическая команда решительно выступала против включения в законопроект о бюджете вопроса о реформе здравоохранения, и у нее были на то убедительные основания. Айра Магазинер и многие экономисты, специалисты в области здравоохранения, полагали — как выяснилось, обоснованно,— что более сильная конкуренция на рынке здравоохранения, которую может стимулировать наша программа, обеспечит значительную экономию без установления контроля над ценами. Однако Бюджетное бюро Конгресса не поверило бы в то, что мы получим выгоду, независимо от представленного нами бюджета. Таким образом, чтобы обеспечить всеобщее медицинское страхование, мы должны были либо включить в эту программу положение о дублировании контроля над ценами, повысить налоги и еще больше сократить другие расходы, либо уменьшить планируемые размеры дефицита, что могло негативно повлиять на нашу стратегию, ориентированную на снижение процентных ставок.

Я решил отложить принятие решения до представления подробной экономической программы народу и Конгрессу. Вскоре после этого вопрос был решен без моего участия. 11 марта Роберт Берд, высокопоставленный сенатор-демократ и главный авторитет по вопросам деятельности верхней палаты Конгресса, сказал нам, что он не намерен делать для реформы здравоохранения исключение из «правила Берда», запрещавшего включение в законопроект о согласовании бюджета частных вопросов. Мы постарались привлечь всех, кого можно, чтобы убедить Берда в необходимости этого, однако он твердо отстаивал мнение, что реформу системы здравоохранения нельзя интерпретировать как часть основного бюджетного процесса. Это означало, что, если республиканцы в течение длительного времени будут устраивать обструкцию, наша программа реформы здравоохранения будет обречена уже в момент ее представления на рассмотрение Конгрессу.

Во вторую неделю февраля мы решили временно прекратить работу над реформой системы здравоохранения и завершить подготовку остальной части экономической программы. Я очень внимательно изучал все детали планирования бюджета, стараясь понять, какие последствия будут иметь для людей наши решения. Большинство членов моей команды выступало за то, чтобы урезать субсидии фермерам и другие сельскохозяйственные программы, которые, по их мнению, были неоправданными. Элис Ривлин активно добивалась этих сокращений, предлагая мне позже заявить, что я покончил с системой социального обеспечения для фермеров «в том виде, в каком она нам известна». Это была пародия на одно из самых удачных моих высказываний во время предвыборной кампании — обещание «покончить с системой социального обеспечения в том виде, в каком она нам известна». Я напомнил разработчикам бюджета, преимущественно горожанам, что фермеры — достойные люди, которые в условиях неопределенности выбрали трудную работу, и, хотя мы вынуждены пойти на некоторое сокращение программ для них, «это не обязательно должно быть нам приятно». Не имея возможности перестроить сельскохозяйственную программу в целом, уменьшить субсидии, предусмотренные бюджетами других стран, или ликвидировать все иностранные барьеры для экспорта нашего продовольствия, мы, в конечном счете, незначительно уменьшили фермерские субсидии. Но мне это было неприятно.

Предлагая сокращения, мы, безусловно, должны были учитывать, есть ли шансы на их утверждение Конгрессом. Например, кто-то сказал, что мы можем сэкономить немало денег, ликвидировав все так называемые демонстрационные программы, предусматривавшие ассигнования на конкретные цели, которых добились для своих округов или штатов члены Конгресса. Когда было выдвинуто это предложение, мой новый представитель по связям с Конгрессом Говард Пастер недоверчиво покачал головой. Он работал и в Палате представителей, и в Сенате, защищая интересы лоббистских фирм как демократов, так и республиканцев. Говард был уроженцем штата Нью-Йорк с резкой, но искренней манерой выражать свое мнение, поэтому он спросил нас: «Сколько голосов имеет рынок ценных бумаг?» Конечно, он знал, что необходимо убедить этот рынок в том, что наш план сокращения дефицита заслуживает доверия. Однако ему хотелось напомнить нам, что сначала его должен утвердить Конгресс и создание личных трудностей для его членов вряд ли будет успешной стратегией.

Некоторые вопросы, которые мы рассматривали, были абсурдны до комизма. Когда кто-то предложил ввести плату за услуги Береговой охраны, я спросил, как он себе это представляет. Мне разъяснили, что Береговую охрану нередко вызывают для оказания помощи терпящим бедствие судам, часто оказывающимся в такой ситуации по вине их владельцев. Я засмеялся и спросил: «Итак, когда мы будем буксировать эти суда или бросать веревку с вертолета, нам, прежде чем начать спасать их, придется задавать команде вопрос: оплата через “Визу” или “Мастер-кард”?» Мы сняли этот вопрос с обсуждения, однако в конечном счете приняли решение о сокращениях более чем ста пятидесяти статей бюджета.

Не легче, чем выбирать, за счет чего сокращать бюджет, было и принимать решение о повышении налогов. Самым трудным для меня оказался вопрос об энергетическом налоге на основе теплотворной способности топлива. Достаточно неприятно было уже то, что я был вынужден отказаться от своего обещания снизить налоги для среднего класса. Теперь мне говорили, что мы должны их повысить как для того, чтобы добиться намеченной цели и на пятый год сократить дефицит на 140 миллиардов долларов, так и для того, чтобы изменить психологию рынка ценных бумаг.

В 1980-е годы средний класс притесняли, и то, что Буш подписал законопроект о повышении налога на бензин, повредило ему. Если бы я предложил энергетический налог, это означало бы, что, приняв одно неверное решение, я снова позволил бы республиканцам выступать как партии, которая противится расширению сферы налогообложения, чтобы удовлетворить стремление хорошо обеспеченных людей, устанавливающих процентные ставки, создать кое-какие трудности среднему классу, — в данном случае это были бы прямые расходы в размере около девяти долларов в месяц, и эта сумма увеличилась бы до семнадцати долларов, если включить косвенные расходы в результате повышения цен на потребительские товары. По словам Ллойда Бентсена, голосование за повышение налогов на энергоресурсы никогда не приносило ничего хорошего, и Буш пострадал, подписав в 1990 году законопроект об увеличении налога на бензин, из-за данного им раньше обещания, начинавшегося со слов «Слушайте меня внимательно», и того факта, что наиболее активными противниками повышения налогов были республиканцы, входящие в основное ядро этой партии. Гор снова призвал к введению энергетического налога, заявив, что это будет способствовать энергосбережению и энергетической независимости.