Билл Клинтон - Моя жизнь

После обеда мы слушали музыку, которая часто подбиралась в соответствии со вкусом нашего гостя. Например, Вацлав Гавел любил слушать Лу Рида, агрессивная музыка которого вдохновляла сторонников Гавела, участвовавших в «бархатной революции» в Чехословакии. Я использовал любую возможность, чтобы приглашать в Белый дом музыкантов, исполнявших произведения самого разного стиля. На протяжении ряда лет у нас выступали Earth, Wind and Fire, Йо Йо Ма, Пласидо Доминго, Джесси Норман и многие другие исполнители классической и джазовой музыки, блюза и духовных песнопений чернокожих американцев, а также музыканты с Бродвея и танцовщики, представляющие несколько школ. Концерты мы обычно устраивали в зале, куда можно было пригласить больше гостей, чем на обед. После концерта все, кто хотел остаться, возвращались в фойе Белого дома, чтобы потанцевать. Обычно почетные гости уставали и вскоре отбывали в Блэр-хаус — официальную резиденцию для гостей. Мы с Хиллари, как правило, танцевали один или два танца, а затем поднимались наверх, в то время как любители развлечений оставались еще примерно на час.

В конце ноября я участвовал в традиционном ежегодном мероприятии, восходящем к временам президента Кулиджа, — «помиловании индюшки» в День Благодарения, после чего мы с Хиллари и Челси отбыли на долгий уикенд в Кэмп-Дэвид. Мне было чему радоваться. Рейтинг моей популярности снова повысился, и компания American Airlines объявила об урегулировании и прекращении начавшейся пять дней назад забастовки, которая могла нанести большой ущерб экономике страны. Дело удалось урегулировать при активном и искусном участии Брюса Линдси. Я был рад, что мои сограждане смогут вылететь домой на праздник.

Проведение Дня Благодарения в Кэмп-Дэвиде стало ежегодной традицией для наших семей и нескольких друзей. В этот день мы всегда обедали в «Лореле» — самом большом коттедже в Кэмп-Дэвиде, где были большая столовая и конференц-зал, просторное помещение с камином и телевизором, а также мой личный кабинет. Подойдя к столовой, мы приветствовали работавший в коттедже персонал, который состоял из военнослужащих ВМС и морской пехоты, а также их семьи. По вечерам мы обычно смотрели фильмы и играли в боулинг. По меньшей мере один раз за уикенд, какой бы холодной и дождливой ни была погода, мы с братьями Хиллари и Роджером обычно играли в гольф с любым другим желающим, достаточно смелым, чтобы отправиться вместе с нами. Как это ни странно, Дик Келли всегда играл с нами в гольф, хотя в 1993 году ему уже было почти восемьдесят лет.

Мне нравились все наши уикенды в Кэмп-Дэвиде в честь Дня Благодарения, однако первый был особым, так как оказался последним для мамы. К концу ноября ее раковая опухоль разрослась, произошла контаминация кровотока, и ей приходилось каждый день подвергаться процедуре переливания крови, чтобы оставаться в живых. Я не знал, сколько еще времени она продержится, но благодаря этим переливаниям она приобрела обманчиво здоровый вид. Мама была преисполнена решимости жить каждый день полной жизнью, с удовольствием смотрела футбол по телевизору, наслаждалась едой и вместе с молодыми военнослужащими, мужчинами и женщинами, посещала бар в Кэмп-Дэвиде. Мама не хотела говорить только об одном — о смерти. Она была слишком полна жизни, чтобы обсуждать эту тему.

Четвертого декабря я снова отбыл в Калифорнию, чтобы провести экономический саммит, посвященный проблемам, по-прежнему стоящим перед этим штатом, а также встретился в штаб-квартире Агентства творческих работников с большой группой представителей индустрии развлечений и обратился к ним с просьбой стать моими партнерами в борьбе за уменьшение в средствах массовой информации потока сообщений о насилии, обращенных к молодежи, а также против агрессивных нападок выразителей культуры насилия на такие ценности, как семья и работа. В течение следующих двух недель я выполнил два своих обещания, данных во время борьбы за принятие бюджета: посетил округ, который представляла Мэрджори Марголис-Мезвински, где состоялась конференция, посвященная праву на получение социальной помощи, и назначил Боба Керри сопредседателем (вместе с сенатором Джоном Дэнфортом от штата Миссури) комиссии по изучению вопросов социального страхования и т.п.

Пятнадцатого декабря я приветствовал совместную декларацию британского премьер-министра Джона Мейджора и премьер-министра Ирландии Альберта Рейнольдса, предлагавшую основу для мирного урегулирования сложной проблемы Северной Ирландии. Это был чудесный рождественский подарок, и я надеялся, что он даст мне возможность принять участие в решении проблемы, которая меня впервые заинтересовала, когда я еще был студентом Оксфордского университета. В тот же день я назначил своего старого друга со времен работы на Макговерна, Джона Холэма, руководителем Агентства по контролю над вооружениями и по разоружению и использовал эту возможность, чтобы привлечь внимание к моей программе борьбы с распространением оружия массового уничтожения, предусматривавшей заключение договора о всеобщем и полном прекращении испытаний ядерного оружия, бессрочное продление Договора о нераспространении ядерного оружия, срок действия которого заканчивался в 1995 году, и полномасштабное финансирование программы Нанна-Лугара по обеспечению надежного хранения и уничтожения ядерного оружия и ядерных материалов в России.

Двадцатого декабря я подписал законопроект, который был особенно важен для меня и Хиллари. Национальный «Закон о защите детей» предусматривал, что любое детское учреждение может использовать государственную информационную базу для проверки анкетных данных любого претендента на получение работы. Это была идея писателя Эндрю Вахсса, возникшая как реакция на рассказы о детях, подвергавшихся ужасающе жестокому обращению в детских садах и яслях. Большинство родителей должны были работать, и поэтому им приходилось оставлять своих детей-дошкольников в детских учреждениях. Они имели право на уверенность в том, что их дети находятся в безопасности и что с ними хорошо обращаются.

Рождественские праздники дали нам с Хиллари возможность дважды посмотреть выступления Челси: в «Щелкунчике» вместе с Вашингтонской балетной труппой, куда она ежедневно ходила заниматься после школы, и в рождественском представлении, которое было организовано в выбранной нами Объединенной методистской церкви «Фаундри» на Шестнадцатой улице, неподалеку от Белого дома. Нам нравился настоятель этой церкви Фил Уогаман и то, что в нее ходили люди, принадлежавшие к различным расам и культурам, имевшие неодинаковые доходы и придерживающиеся разных политических взглядов. Кроме того, здесь открыто принимали гомосексуалистов.