Билл Клинтон - Моя жизнь

Шестнадцатого июня президент Картер позвонил мне из Пхеньяна, а затем дал интервью телекомпании CNN в прямом эфире, в котором сообщил, что президент Ким Ир Сен не удалит представителей МАГАТЭ из своего ядерного комплекса, если будут предприниматься добросовестные усилия с целью урегулирования разногласий из-за международных инспекций. Затем Картер сказал, что в ответ на этот «весьма позитивный шаг» наша администрация должна смягчить санкции и начать с Северной Кореей переговоры на высоком уровне. Я ответил, что, если Северная Корея готова заморозить свою ядерную программу, мы возобновим переговоры, однако неясно, согласен ли на это Пхеньян.

Учитывая прежний опыт, я был не готов доверять Северной Корее и оставил санкции в силе до тех пор, пока мы не получим от Пхеньяна официального подтверждения изменения его политики. Через неделю президент Ким Ир Сен прислал мне письмо, в котором подтвердил то, что он сказал Картеру, и согласился на другие наши условия переговоров. Я поблагодарил президента Картера за его усилия и объявил, что Северная Корея приняла все наши условия, а также что Пхеньян и Сеул согласились обсудить вопрос о возможной встрече своих президентов. В ответ я сказал, что США готовы в следующем месяце начать в Женеве переговоры с Северной Кореей, и на время их проведения мы приостановим действие наших санкций.

В конце июня я объявил о некоторых перестановках в аппарате сотрудников, которые, как мне хотелось верить, помогут нам эффективнее решать наши обширные законодательные задачи и лучше подготовиться к выборам, до которых осталось всего четыре месяца. За несколько недель до этого Мак Макларти сказал мне, что ему, видимо, пора сменить работу: он выдержал многочисленные удары из-за ситуации вокруг отдела поездок Белого дома, а в печати появлялись бесчисленные статьи с критикой нашего процесса принятия решений. Мак предложил мне назначить руководителем аппарата сотрудников Белого дома Леона Панетту, который прекрасно знал механизм работы Конгресса и прессы и был способен руководить твердой рукой. Когда стало известно о намерении Мака, другие сотрудники тоже подтвердили, что Леон обладает всеми необходимыми качествами для этой работы. Мак отметил, что он хотел бы попытаться навести мосты в отношениях с умеренными республиканцами и консервативными демократами в Конгрессе и наблюдать за нашей подготовкой к Саммиту двух Америк, который в декабре должен был состояться в Майами.

Я полагал, что Мак работал лучше, чем считали многие. Он руководил Белым домом, возглавляя значительно меньший по численности, чем обычно, аппарат сотрудников при заметно увеличившейся рабочей нагрузке и сыграл решающую роль в наших победах, одержанных в борьбе за принятие экономической программы и НАФТА. Как часто говорил Боб Рубин, Мак создал в Белом доме и кабинете атмосферу коллегиальности, что так и не удалось многим предыдущим администрациям. Эта атмосфера позволила нам многого добиться как в Конгрессе, так и в государственных ведомствах. Она также способствовала той самой свободной и открытой полемике, из-за которой наш процесс принятия решений критиковали, однако благодаря которой, учитывая сложность и новизну многих стоящих перед нами задач, принятые решения оказывались более эффективными.

Более того, я сомневался, что мы могли что-то сделать — не считая уменьшения утечек информации, — чтобы избежать негативного освещения нашей деятельности в печати. Профессор Томас Паттерсон, авторитетный специалист по роли средств массовой информации в момент выборов, опубликовал недавно важную книгу под названием «Не по правилам» (Out of Order), которая помогла мне лучше понять, что тогда происходило, и воспринимать эти события более отстраненно. Основная идея Паттерсона заключалась в том, что освещение прессой президентских кампаний в последние двадцать лет становилось все более негативным, когда пресса стала видеть свою роль в «посредничестве» между кандидатами и общественностью и считать своей обязанностью сообщать избирателям, как им следует относиться к кандидатам и какие у них есть недостатки. В 1992 году информация о Буше, Перо и обо мне была скорее негативной, чем позитивной.

В послесловии к изданию этой книги 1994 года Паттерсон отметил, что после выборов 1992 года пресса впервые сохранила свою негативную предвзятость, характерную для предвыборной кампании, непосредственно при подаче материалов о деятельности президентской администрации. Теперь, отметил он, освещение усилий президента «зависит больше от циничной необъективности средств массовой информации, чем от его фактической деятельности. Печать почти всегда преувеличивает плохое и преуменьшает хорошее». Например, непартийный исследовательский Центр по вопросам масс-медиа и общественным отношениям заявил, что освещение моей деятельности в области внутренней политики было на 60 процентов негативным. Внимание, прежде всего, уделялось нарушенным предвыборным обещаниям, хотя, как подчеркнул Паттерсон, я сдержал «множество» своих предвыборных обещаний и был президентом, который «заслуживал уважения благодаря выполнению своих обязательств» и отчасти хотя бы потому, что я одержал победу в Конгрессе по 88 процентам спорных голосований, показав результат, который превзошли только Эйзенхауэр в 1953 году и Джонсон в 1965-м. Паттерсон сделал вывод, что из-за негативного освещения моей деятельности прессой не только снижался рейтинг моей популярности, но также уменьшалась поддержка общественностью моих программ, включая реформу здравоохранения, и, таким образом, «это приводило к колоссальным издержкам для президентства Клинтона и национальных интересов».

Летом 1994 года книга Томаса Паттерсона помогла мне понять, что я, возможно, ничего не мог поделать, чтобы изменить освещение своей деятельности в средствах массовой информации. Если это действительно так, мне нужно было научиться лучше справляться с этой проблемой. Мак Макларти никогда не рвался стать руководителем аппарата сотрудников Белого дома, а Леон Панетта стремился взять на себя эту работу. Он уже завоевал в Административно-бюджетном управлении такое уважение, что добиться большего было бы просто невозможно: Конгресс впервые за семнадцать лет вовремя принял наши первые два бюджета; они гарантировали уменьшение дефицита в течение трех лет подряд — впервые с тех пор, как пост президента занимал Трумэн; и — что, возможно, было самым впечатляющим — эти бюджеты впервые за двадцать пять лет обеспечили сокращение дискреционных внутренних расходов, и в то же время в них увеличились ассигнования на образование, программу «Хед старт», профессиональное обучение и новые технологии. Возможно, став руководителем аппарата сотрудников Белого дома, Леон сумеет более наглядно показать, что мы сделали и чего пытались добиться для Америки. Я утвердил его на этом посту, а также назначил Мака советником президента с рекомендованным им перечнем своих должностных обязанностей.