Билл Клинтон - Моя жизнь

В июле снова начались полномасштабные военные действия, и боснийские правительственные войска добились некоторых успехов в центре страны. Вместо того чтобы попытаться вернуть утраченные территории, генерал Младич решил атаковать три мусульманских города в восточной Боснии: Сребреницу, Зепу и Горажде. Эти города были переполнены мусульманскими беженцами из окрестных деревень, и, хотя их объявили «зонами безопасности под охраной ООН», в них было очень мало солдат-миротворцев. Младич хотел захватить эти три города, чтобы установить контроль сербов над всей восточной Боснией, причем был уверен, что, пока он будет удерживать миротворцев в заложниках, ООН не позволит НАТО проводить ответные бомбардировки. Он был прав, и последствия оказались ужасными.

Десятого июля сербы взяли Сребреницу, а в конце месяца — Зепу. Люди, которым удалось бежать из Сребреницы, рассказывали о жестокой расправе над мусульманами, которую учинили в этом городе солдаты Младича. Тысячи мальчиков и мужчин согнали на футбольный стадион и убили, а тысячи тех, кто уцелел, пытались спастись в поросших густых лесом горах.

После бойни в Сребренице я стал оказывать давление на ООН с тем, чтобы она поддержала идею создания сил быстрого реагирования, которую мы обсуждали несколькими неделями раньше на встрече «Большой семерки» в Канаде. Боб Доул тем временем добивался отмены эмбарго на поставки оружия Боснии. Я попросил его отложить голосование по этому вопросу, и он согласился. Я все еще пытался найти возможность спасти Боснию и добиться эффективных действий ООН и НАТО, но к третьей неделе июля боснийские сербы доказали полное бессилие ООН, а заодно НАТО и Соединенных Штатов. «Зоны безопасности» совершенно не оправдывали своего названия, поскольку крайне малочисленные контингенты миротворцев из европейских стран не были способны защитить даже самих себя, не говоря уже о мусульманах. Вошедшая у боснийских сербов в привычку практика взятия миротворцев ООН в заложники продемонстрировала общую слабость стратегии ООН. Миротворцы служили боснийским мусульманам и хорватам защитой лишь до тех пор, пока сербы опасались возмездия НАТО за развязанную ими агрессию. Теперь же, захватив заложников-миротворцев, сербы уже не боялись НАТО, и руки в восточной Боснии у них были развязаны. Несколько лучше обстояли дела в центральной и западной Боснии, где хорваты и мусульмане смогли получить оружие, несмотря на эмбарго ООН.

В отчаянной попытке вернуть инициативу министры иностранных дел и обороны стран НАТО провели встречу в Лондоне. Уоррен Кристофер, Билл Перри и генерал Шаликашвили отправились на эту встречу, надеясь отговорить ее участников от намерения вывести силы ООН из Боснии (это предложение становилось все более популярным) и вместо этого усилить размещенные в Боснии контингенты НАТО, наделив их более широкими полномочиями в сдерживании сербской агрессии. Потеря мусульманами Сребреницы и Зепы и намерение Конгресса отменить эмбарго на поставки оружия в Боснию позволили нам действовать более активно. Присутствовавшие на встрече министры в конечном итоге поддержали предложение Уоррена Кристофера и его команды о создании безопасной зоны вокруг Горажде и отмене принципа «двух ключей» в сфере принятия решений, согласно которому ООН обладала правом вето в отношении операций сил НАТО. Лондонская встреча стала поворотным пунктом: после нее НАТО стало действовать гораздо решительнее. Вскоре главнокомандующий Объединенными силами НАТО в Европе генерал Джордж Джоулван и наш представитель в НАТО Роберт Хантер добились того, что район Сараево, так же как и Горажде, был объявлен безопасной зоной под контролем НАТО.

В августе ситуация резко изменилась. Хорваты начали наступление, чтобы вернуть себе Краину — область Хорватии, которую проживающие там сербы объявили своей территорией. Некоторые европейские и американские военные и сотрудники спецслужб возражали против этой операции, полагая, что Милошевич вмешается и поддержит сербов в Крайне, но я был солидарен с хорватами. Такую же позицию занимал и Гельмут Коль, который, как и я, знал, что дипломатические усилия не дадут желаемого результата до тех пор, пока сербы не понесут серьезного военного поражения.

Поскольку мы знали, что речь идет о выживании Боснии, мы не слишком строго соблюдали эмбарго на поставки оружия. В результате хорваты и боснийцы получили оружие, которое помогло им выжить. Мы также разрешили одной частной компании отправить в Боснию отставных американских военных, которые стали инструкторами в хорватской армии.

Милошевич, однако, не пришел на помощь сербам в Крайне, и хорватским войскам удалось захватить эту область, не встретив серьезного сопротивления. Это стало первым за четыре года поражением сербов, изменившим соотношение сил и психологию воюющих сторон. Один из находящихся в Хорватии западных дипломатов заявил: «Это практически стало сигналом о поддержке из Вашингтона. Американцы искали возможность нанести удар по сербам и использовали для этого хорватов». 4 августа, навестив в больнице журналиста Сэма Дональдсона, много лет проработавшего корреспондентом программы новостей телеканала ABC, которому сделали операцию по поводу рака, я признал, что наступление хорватов может способствовать разрешению конфликта. Дональдсон, остававшийся профессиональным журналистом даже на больничной койке, передал мое замечание на свой телеканал прямо из госпиталя.

Используя благоприятный момент, я послал в Европу (в том числе и в Россию) Тони Лэйка и заместителя госсекретаря Питера Тарноффа, которые должны были представить разработанную Лэйком концепцию мирного урегулирования. Дик Холбрук возглавил команду, которой было поручено предпринять последнюю попытку разрешить конфликт путем переговоров с правительством Боснии и Милошевичем, утверждавшим, что он не контролирует боснийских сербов, хотя всем было известно, что они ничего не смогли бы добиться без его поддержки. Как раз перед началом этой дипломатической миссии Сенат вслед за Палатой представителей проголосовал за отмену эмбарго на поставки оружия Боснии, но я наложил вето на это решение, чтобы дать возможность решить данный вопрос дипломатам. Лэйк и Тарнофф немедленно вылетели в Европу, намереваясь представить там наш план. 14 августа, встретившись с Холбруком, они сообщили ему, что план был одобрен и союзниками по НАТО, и русскими и он может приступать к осуществлению своей миссии.

Пятнадцатого августа, после проведенного Тони Лэйком брифинга о положении в Боснии, мы с Хиллари и Челси отправились в Джексон-Хоул, штат Вайоминг: сенатор Джей Рокфеллер и его супруга Шэрон пригласили нас погостить в их доме. Нам всем нужен был отдых, и я с нетерпением ждал возможности побродить с рюкзаком и проехаться верхом в Национальном парке Гранд-Тетон; спуститься на плоту по реке Снейк; посетить Йеллоустонский национальный парк, чтобы увидеть знаменитый гейзер Олд-Фэйтфул, бизонов, лосей и волков, которые недавно снова появились в заповеднике, и поиграть в гольф на среднегорье, где мяч летит гораздо дальше. Хиллари работала над книгой об отношениях в семье и воспитании детей, и ей очень хотелось как следует взяться за нее в просторном светлом ранчо Рокфеллеров. Нам удалось осуществить все задуманное, а также сделать многое другое, однако главным воспоминанием об этой поездке стала тревога о Боснии.