Билл Клинтон - Моя жизнь

В тот самый день, когда я с семьей отправился в Вайоминг, Дик Холбрук вылетел в Боснию с командой, в состав которой вошли Боб Фрейжер, Джо Крузел, полковник военно-воздушных сил Нельсон Дрю и генерал-лейтенант Уэсли Кларк — директор по стратегической политике Объединенного комитета начальников штабов и мой земляк из Арканзаса, с которым я впервые встретился в 1965 году в Джорджтаунском университете.

Холбрук со своей командой приземлился в приморском хорватском городе Сплит, где рассказал о наших планах министру иностранных дел Боснии Мохаммеду Сачирбею. Сачирбей, часто представлявший Боснию на американском телевидении, был красивым подтянутым мужчиной. В студенческие годы — а он учился в Соединенных Штатах — Сачирбей играл в основном составе футбольной команды Университета Тулейна по американскому футболу. Он давно хотел, чтобы американцы приняли более активное участие в судьбе его осажденной страны, и был рад, что этот час наконец настал.

После Сплита команда Холбрука отправилась в Загреб, столицу Хорватии, чтобы встретиться с президентом Туджманом, а затем вылетела в Белград, на переговоры с Милошевичем. Эта встреча ни к чему не привела и была примечательна только тем, что Милошевич отказался гарантировать безопасность нашим представителям, в случае если они вылетят из Белграда в Сараево — следующий пункт своей поездки. Это означало, что нашей команде придется лететь обратно в Сплит, оттуда на вертолете — в Боснию, а потом еще два часа ехать до Сараево через гору Игман по крутой горной дороге, огибающей глубокие ущелья, не имеющей ограждений и находящейся под постоянным прицелом сербских пулеметчиков, которые часто обстреливали транспорт миротворцев ООН. За несколько недель до этого там был обстрелян представитель Европейского союза Карл Бильдт, а в ущельях между Сплитом и Сараево можно было увидеть множество разбитых автомобилей, многие из которых упали вниз, не удержавшись на крутых поворотах.

Свой сорок девятый день рождения, 19 августа, я начал с игры в гольф с Верноном Джорданом, Эрскином Боулзом и Джимом Вулфенсоном — президентом Всемирного банка. Утро казалось замечательным, пока не стало известно, что случилось на дороге через гору Игман. Сначала из выпуска новостей, а потом из эмоционального телефонного разговора с Диком Холбруком и Уэсом Кларком я узнал, что наша команда выехала в Сараево, причем Холбрук и Кларк ехали на американском военном автомобиле, а Фрейжер, Крузел и Дрю следовали за ними на французском бронетранспортере, покрашенном в белый цвет — цвет ООН. Примерно через час в самом начале крутого спуска бронетранспортер соскользнул с дороги, перевернулся и загорелся. Помимо трех членов нашей команды в нем было еще два американца и четверо французских солдат. В охваченном огнем бронетранспортере взорвались боеприпасы. Уэс Кларк предпринял смелую попытку спасти тех, кто находился в горящей машине: привязав к дереву веревку, он спустился по ней к бронетранспортеру и попытался открыть люк, чтобы вытащить запертых внутри людей, но машина оказалась слишком искореженной и настолько горячей, что до нее невозможно было дотронуться.

Кроме того, было уже слишком поздно. Боб Фрейжер и Нельсон Дрю погибли, когда бронетранспортер падал с горы. Остальным удалось выбраться, но Джо Крузел и один из французских солдат вскоре скончались от полученных ранений. Фрейжеру было пятьдесят три года, Крузелу — пятьдесят, а Дрю — сорок семь. Это были патриоты, честно служившие своей стране, заботливые отцы семейств, которые погибли слишком рано, пытаясь сохранить жизни ни в чем не повинных людей в далекой стране.

На следующей неделе авиация НАТО в течение трех дней бомбила позиции сербов, после того как те обстреляли из миномета центр Сараево, убив тридцать восемь человек. 1 сентября Холбрук предложил всем сторонам встретиться в Женеве для переговоров. Боснийские сербы не согласились с выдвинутыми НАТО условиями, и НАТО возобновило авиаудары, продолжавшиеся до 14-го числа, когда Холбруку удалось убедить Караджича и Младича подписать соглашение о прекращении осады Сараево. Вскоре начались заключительные мирные переговоры в Дейтоне, штат Огайо. Они наконец-то позволили завершить кровавую войну в Боснии. И достигнутый успех в немалой степени был заслугой трех скромных американских героев, которые не дожили до этого дня и не увидели результатов своих усилий.

Хотя главной темой выпусков новостей в августе оставались события в Боснии, я продолжал участвовать в дебатах с республиканцами по поводу бюджета. Я заявил, что за год, прошедший после того, как была приостановлена реформа здравоохранения, около миллиона американцев потеряли медицинские страховки; приказал ввести ограничения на рекламу, продвижение и дистрибуцию сигарет, а также на продажу их подросткам. Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами совсем недавно завершила четырнадцатимесячное исследование, которые подтвердило: несмотря на то что курение вызывает наркотическую зависимость и наносит вред здоровью, продолжается агрессивная реклама табачных изделий, рассчитанная на подростков, среди которых становится все больше курильщиков.

Проблему подросткового курения решить непросто. Табак в Америке является легальным наркотиком, он убивает людей и приводит к многомиллиардному увеличению расходов на медицинское обслуживание. Но табачные компании имеют большое политическое влияние, а выращивающие табак фермеры играют важную роль в экономической, политической и культурной жизни штатов Кентукки и Северная Каролина. Эти фермеры поддерживали табачные компании в их стремлении увеличить свои прибыли, навязывая сигареты все более и более юным американцам. Я считал, что мы должны их остановить. Так же думал и Ал Гор, любимая сестра которого, Нэнси, умерла от рака легких.

Восьмого августа мы добились успеха в наших усилиях, направленных на то, чтобы заставить Ирак окончательно отказаться от программы создания оружия массового уничтожения. Две дочери Саддама Хусейна вместе со своими мужьями бежали из Ирака в Иорданию, где попросили убежища у короля Хусейна. Один из двух мужчин — Хусейн Камаль Хасан аль-Маджид, руководивший секретными разработками Саддама по созданию оружия массового уничтожения, предоставил ценную информацию об остававшихся у Ирака запасах оружия, которая противоречила данным, переданным инспекторам ООН иракскими официальными лицами. Когда эти доказательства были предъявлены иракским представителям, им ничего не оставалось, как признать, что зять Саддама сказал правду, и допустить инспекторов на перечисленные им объекты. Спустя шесть месяцев родственники Саддама были вынуждены вернуться в Ирак, и через два дня оба его зятя были убиты. Информация, полученная от них за время их короткого пребывания на свободе, позволила инспекторам ООН уничтожить больше запасов химического и биологического оружия и лабораторного оборудования, чем за все время войны в Заливе.