Юрий Рубцов - Сталинские маршалы в жерновах политики

Показывать против Буденного работники НКВД заставили даже его жену О.С. Михайлову. Тюремщикам мало было бытовой грязи («С Буденным я жила 12 лет и привыкла видеть в нем человека жестокого… я пережила много побоев, самодурства, угроз и т. д.»), они вынудили Ольгу Степановну дать нужные следствию показания о сближении Буденного с руководством «военно-фашистскою заговора». Вот фрагмент ее показаний: «Семен Михайлович всегда держался обособленно от Тухачевского, Якира, Уборевича и Корка. Отзывался о них со злобой и неприязнью. Однако в конце 1936 года или в начале 1937 года Буденный был на даче у Тухачевского. Вернувшись оттуда, Семен Михайлович мне сказал, что Тухачевский, Якир, Уборевич, он, Семен Михайлович, и еще кто-то, сейчас уже не помню, заключили между собой деловой договор, что они будут во всем помогать друг другу и не будут ссориться — одним словом дружба до гробовой доски. И действительно, отношение Семена Михайловича к Тухачевскому, Якиру и Уборевичу изменилось. Семен Михайлович и Егоров зачастили к Тухачевскому на дачу, что резко бросалось в глаза. Знаю, что Семен Михайлович давал указания своим приятелям — Апанасенко и Сердичу наладить отношения с Уборевичем».

В справке Буденному предъявлялось прямое обвинение в том, что он знал, но не донес о шпионской деятельности Егорова и Тухачевского. Более того, ему самому инкриминировался шпионаж в пользу англичан, поляков, итальянцев, немцев. Правда, Клыков в конце справки от руки приписал: «Показания всех арестованных не перепроверены». И за то, как говорится, спасибо.

Из многих арестованных военачальников выбили показания о крайне враждебном отношении Буденного к наркому обороны Ворошилову, доходившем до «террористических высказываний». Эта враждебность связывалась с завистью к старому сослуживцу, оказавшемуся более удачливым в продвижении по служебной лестнице. Так, по показаниям Егорова, «Буденный прямо сказал, что не допустит, чтобы Ворошилов был наркомом и что он готов скорее его убить, чем согласиться с этим назначением».

Не исключено, что Дыбенко мог в самом деле подшучивать над Семеном Михайловичем, называть его, как показывал Егоров, «генералом без армии», «неудачным Мюратом». Хорошо известно, что в среде видных участников Гражданской войны не было особого мира. В кавалерии отдельные группы — буденновцев, при-маковцев, котовцев — завидовали друг другу, ревновали к чужой популярности, стремились продвинуть наверх побольше своих представителей.

Не откажешь в наблюдательности Г.А. Егоровой-Цешковской, жене маршала Егорова, описывавшей на следствии окружение Буденного. Сценка бытовая, женщине ни к чему ее было выдумывать, поэтому ей веришь: «Здесь собирались соратники по Конной армии, ветераны походов во времена Гражданской войны: Апанасенко, Косогов, Тюленев, Щаденко, Тимошенко, Городовиков, Кулик. Десятки раз я слышала пересказы каждого о личной доблести и геройстве в походной жизни. Тщеславие, наигранная поза, стремление быть на виду, ревность ко всему молодому, обгоняющему их, были характерными чертами этой компании. Возглавлял ее Семен Михайлович Буденный. Он, как в зеркале, отражал в себе все недостатки и достоинства каждого из них и оберегал каждого человека от всякого рода посягательств.

Я знаю Семена Михайловича с 1920 года как человека приятного, веселого, себе на уме, как человека честолюбивого, тщеславного, человека позы и некоторой доли актерства…»

Что было, то было, но вот в дальнейшие показания о шпионаже, антисоветской работе маршала поверить невозможно. Да и фактов, подтверждающих такие показания, в справке нет. Вероятно, Буденный имел свои претензии к Ворошилову, но чтобы скатиться к террору?

Относительно «какой-то нехорошей работы против руководителей нашей страны и в первую очередь против Сталина и Ворошилова» работники НКВД заставили свидетельствовать и О.С. Михайлову. Вскоре после их женитьбы, показывала Михайлова, Семен Михайлович поделился с ней обидой, что он обойден по службе, что его затирают и ставят крест на всех его заслугах в период Гражданской войны. «Оказалось, что причиной крайнего возмущения С.М. было то, что народным комиссаром военно-морских сил был назначен Ворошилов. Развивая дальше передо мной свои мысли, Семен Михайлович сказал, что он намерен постоять за себя и собирается ехать на Дон, собрать участников Гражданской войны, с которыми воевал в первые годы революции, и либо выйдет победителем, заставив руководителей партии и страны вооруженной силой считаться с ним, либо потеряет голову».

Тогда, говорила Михайлова, ей удалось отговорить мужа от опрометчивого поступка, но и в дальнейшем Буденный якобы не раз высказывал острое недовольство руководством страны и армии. Ей запомнилась фраза, сказанная Буденным Егорову при известии о назначении Тухачевского заместителем наркома: «Я, как пойду по лесам, так я им покажу к чертям жидовский Кремль».

Накануне ареста Тухачевского Семен Михайлович в присутствии жены и ее племянницы якобы «сделал выпад против Иосифа Виссарионовича. В такой резкой форме я слышала его высказывания впервые об Иосифе Виссарионовиче. Раньше он рассказывал только сплетни».

Вот такой набор обвинений в адрес Буденного: от шпионажа, антисоветского повстанчества до «выпадов» против руководителей партии и государства.

Ни в 1937 г., когда были получены показания, ни в июле 1941-го, ни позднее эти материалы востребованы не были. Можно сказать, повезло Семену Михайловичу, как повезло немногим.

А повернись судьба по-иному, на кого должен был обижаться тогда лихой кавалерист?

Как ни жестоко звучит, в первую очередь на себя. Ибо Буденный являл собой пример человека, для которого рост сталинского единовластия оказался условием и его собственного роста. Пьедестал для тирана выстраивало само его окружение, и сталинской ли элите сетовать на судьбу-злодейку, когда ее собственные кости ложились в основу пьедестала?

Как кавалерийский начальник Семен Михайлович вырос и окреп под крылом Б.М. Думенко. Любому нормальному человеку, в том числе достигшему степеней известных, свойственно с благодарностью вспоминать своих учителей. Но в воспоминаниях Буденного тщетно искать не то что благодарственные, но даже сочувственные слова в адрес Думенко. Совсем наоборот: маршал немало сделал для того, чтобы не просто опорочить своего командира, но и присвоить его славу.

Именно бывший батрак Борис Макеевич Думенко (а не Буденный, как твердила официальная пропаганда еще с 1920-х гг.), стоял у истоков кавалерийских соединений Красной армии. Этот процесс историки связывают с летом 1918 г., когда военным советом Северо-Кавказского военного округа Донской фронт был разделен на три боевых участка — Усть-Медведицкий, Царицынский и Сальский, и в ходе оборонительных боев началось более или менее планомерное формирование кавалерийских частей. В Сальской группе войск Г.К. Шевкоплясова имевшаяся конница примерно в 2 тыс. сабель была сведена в 1-й Крестьянский Социалистический кавполк, командиром которого стал Думенко, а его заместителем — Буденный.