Юрий Фельштинский - Оруэлл

В самом конце 1929 года из-за безденежья и отсутствия перспектив Эрик вынужден был вернуться в Англию. На какие деньги он смог добраться до Саутволда, не выяснено. Позже он рассказывал не очень правдоподобную историю, что семейство с недоразвитым ребенком пригласило его в качестве воспитателя и выслало аванс. Почему надо было выписывать учителя из Франции? На этот вопрос ответа Эрик не дал и не смог вразумительно объяснить, почему так и не приступил к работе, за которую уже получил деньги.

Парижский жизненный опыт и зревшее мастерство всё-таки привели к тому, что Блэра стали печатать. Он представлял издателям документальные очерки, рецензии и литературные обзоры и очень редко поэтические опусы. Обращался он в основном во второстепенные, малопрестижные издания. В октябре 1931 года Эрик писал Дэнису Коллингсу: «Я довольно сильно занят, придумывая рассказы и прочее для новой газеты “Современная юность” (отвратительное имя для отвратительной газеты — и вещи, которые я для них пишу, также отвратительны, но надо на что-то жить)» {185} 185 Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 1. P. 51. . Но газета, просуществовав непродолжительное время, закрылась, не успев опубликовать «отвратительные» рассказы Эрика и не выплатив ему гонорара.

Состояние его здоровья оставалось неудовлетворительным, но на это он почти не обращал внимания. Рут Питтер вспоминала: «Одним особенно ужасным зимним днем с тающим снегом на земле и ледяным ветром Оруэлл пришел без нормального пальто, без шапки, перчаток и шарфа. Я была почти уверена, что он находится в предтуберкулезном состоянии, как он сам это называл. И вот он появился в такую погоду в совершенно негодной одежде. Я набросилась на него с упреками, пытаясь убедить прислушаться к разумным советам и обратить внимание на свое здоровье. Всё было тщетно. Он не смотрел в лицо фактам. Был случай, его проверяли на туберкулез, но результат вроде бы оказался отрицательным, по крайней мере так он говорил. Он никогда по-настоящему не лечился — до тех пор, когда это было уже поздно» {186} 186 George Orwell Archive. 1/3. Copies of BBC Archives. R. Pitter Personal Memoirs of G. Orwell. 1956. Jan. 3. .

Через некоторое время судьба, наконец, улыбнулась Блэру — он привлек внимание редакции «Адельфи», одного из наиболее популярных леволиберальных журналов с социалистическим оттенком, основанного в 1923 году литературным критиком Джоном Марри. (Название, по-гречески означавшее «родные братья», всего лишь повторяло наименование несохранившегося лондонского жилого квартала XVIII века и должно было, скорее всего, возбуждать интерес к чему-то ценному, но потерянному.)

Блэр был хорошо знаком с этим журналом и как читатель, который выписывал его в Бирме, и как стрелок, использовавший его в качестве мишени {187} 187 См.: The New English Weekly. 1936. Jan. 23. . Позже, рассорившись с редакцией, Оруэлл мстительно поведал миру о первых проявлениях своего пренебрежения к журналу.

В начале 1930-х годов соредакторами «Адельфи» стали поэт Макс Плауман и Ричард Риз. Практическими издательскими делами ведал Риз, баронет, занимавший ранее дипломатические посты, но уволенный из внешнеполитического ведомства за явное тяготение к левым. Период увлечение взглядами Троцкого у Риза было недолгим, но «Адельфи» оставался на левом фланге британской литературной жизни, в то же время печатая высокохудожественную прозу, поэзию и публицистику, вплоть до начала Второй мировой войны.

Риз и Плауман обратили внимание на материалы, присылаемые Блэром, и уже в 1930 году в журнале появился его небольшой библиографический обзор. Однако подлинным автором «Адельфи» Эрик стал в апреле 1931-го, когда был опубликован его очерк «Гвоздь», в котором автор описал свое суточное пребывание в одноименном работном доме под Лондоном, куда был насильственно отправлен в связи с бродяжничеством. Блэр послал свой очерк в журнал еще в августе 1929 года, находясь в Париже. В сентябре, не получив ответа, автор осторожно напомнил о себе: «Дорогой сэр, в августе я послал Вам статью, описывающую день в обычном приюте. Так как прошел месяц, я был бы рад узнать о ее судьбе. У меня не осталось ни одного экземпляра статьи, а я хотел бы представить ее в другое место, если она вам не подходит» {188} 188 Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 1. P. 15. .

После доработки материал был наконец напечатан, став первой публикацией Блэра в одном из ведущих английских журналов. Автор подробно и образно рассказывал о своем общении с бродягами и нищими, получавшими «счастливую возможность» провести ночь в крохотных камерах работного дома, помыться (не дольше пяти минут) и постирать свои грязные и изорванные обноски в еле текущей холодной воде, а затем получить по куску того самого хлеба с маргарином, который «превращал человека в желудок», чтобы на следующий день расплатиться тяжелой физической работой. Но главный смысл очерка был в описании тех, кто имел в «Гвозде» реальную власть или по крайней мере претендовал на нее, считая себя выше остальных.

Об одном из таких индивидуумов Блэр пишет: «Интересно наблюдать, как тонко он пытается отделить себя от своих собратьев-бродяг. Он движется по этому пути уже шесть месяцев, но даже перед Богом он всячески пытается подчеркнуть, что никак не может считаться бродягой» {189} 189 Там же. С. 42. . В глазах реальных носителей власти такой человек ничем от остальных не отличался. В центре очерка оказался тот, кого обитатели работного дома называли «главным над бродягами». Вот как он описан в самом начале очерка: «…встретил нас у дверей и погнал в уборную, где мы разделись и подверглись обыску. Это был грубо скроенный человек солдатского вида, который обращался с бродягами не лучше, чем со стадом овец на водопое, демонстрируя им себя и непрерывно ругаясь им в лицо» {190} 190 Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 1. P. 37. . Блэр стремился доказать, что власть — неискоренимое зло, которому безоговорочно подчиняются те, кто хотя бы в какой-то степени зависит от ее носителей. Так в его произведениях всё более весомой становилась характеристика любой власти как имманентного, существующего само по себе зла — независимо от того, что она собой представляет (власть государства или капитала, авторитета или силы воли, пропаганды или моды).

Зная направление, в котором в дальнейшем развивалось творчество Оруэлла, можно полагать, что «Гвоздь» явился одним из первых камней, из которых будет сложено основание сатирической характеристики тоталитарных систем. Вслед за этим очерком Блэр опубликовал в «Адельфи» и других журналах и газетах ряд публицистических работ, в которых выражал далеко не всегда последовательные и ясные взгляды на социализм, представлявшие для некоторых левых немалый интерес, тем более что автор всячески стремился не догматизировать их, прислушиваясь к критике, особенно когда она высказывалась представителями низов.