Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

Пришлось отсчитывать время приблизительно, по выполненным фигурам. Однако при всей своей опытности никак не мог учесть Игорь те секунды, которые пришлось затратить на хитроумные маневры в борьбе с коварным врагом — ветром.

…Зрители не ошиблись, безоговорочно признав его первенство. Мастерство советского летчика покорило и арбитров. Как выяснилось при подведении итогов дня, Егоров стал единственным участником финала, получившим свыше трех тысяч очков. Но вот ошеломляющий штраф за просроченное время потянул его далеко назад.

А пока к вылету готовился Алексей Пименов. Нажмудинов успел хорошо изучить особенности характера этого пилота. Без преувеличения можно сказать, что ему по плечу любое дело, если только он твердо убежден в первостепенности поставленной задачи. В таких случаях умеет Алексей максимально собраться, мобилизовать все свои силы, все умение. Сейчас тренер поставил перед ним такую высокую цель:

— Ты можешь сделать то, к чему стремился Игорь.

Да, он обязан взять реванш за друга, а заодно — исправить и свою оплошность в произвольном комплексе. И Пименов не осторожничал, даже сложнейшие эволюции выполнял с ходу, без оглядок, но четко и раскованно, будто слившись с машиной в единое, нерасторжимое целое. Он оправдал надежды тренера, сделал то, к чему стремился Егоров: стал чемпионом в финальном упражнении. Еще раз подтвердил, что советской школе высшего пилотажа нет равных в номерах произвольной программы.

Эта победа позволила Пименову к малой золотой медали прибавить большую серебряную по сумме многоборья. Всего двадцать два очка уступил он новому абсолютному чемпиону мира Хилларду! А ведь за весь марафон каждый из призеров получил больше семнадцати с половиной тысяч очков… Егоров занял общее пятое место, дебютант Лецко — пятнадцатое.

Очень сходная ситуация сложилась в борьбе за первенство среди женщин. На этот раз Мэри Гаффани все же удалось взять реванш за неудачу в Халлавингтоне. Меньше семидесяти пяти очков проиграла ей завоевавшая большую серебряную медаль Любовь Морохова. Третьим призером в многоборье очень уверенно стала Лидия Леонова. Она и Зинаида Лизунова получили малые золотые медали чемпионок в финале и произвольном упражнении.

Такие результаты могли бы удовлетворить любую из выступавших в Салон-де-Провансе команд, но только не советскую. Конечно, горечь многих неудач довелось испытать тогда по причинам, которые принято называть объективными. Нажмудинов отчетливо понимал, что требования к высшему пилотажу значительно возросли, и сборная уже теперь остро нуждается в новом, более маневренном и мощном спортивном самолете.

И все же в один ряд с этой, очень непростой проблемой вставали перед тренером заботы совершенно иного толка:

— Спорт ничего не прощает, — напоминал пилотам Касум Гусейнович после возвращения с чемпионата. — Ни так называемых мелочей, ни так называемых случайностей. Надо смотреть правде в глаза. Если в команде то один, то другой спортсмен случайно спотыкается на мелочах, это уже говорит об определенной закономерности. Это означает, что команда пока не на все сто процентов готова претендовать на мировое первенство. Поэтому в перспективе у нас — долгая и упорная работа.

Каждый раз, когда мы встречались с Касумом Гусейновичем, разговор так или иначе касался его тренерских дел. Иногда я устраивал нечто вроде пресс-конференции, и Нажмудинов со свойственной ему обстоятельностью отвечал на вопросы. Порою беседа носила далекий от спорта характер, но по какой-либо ассоциации мы снова приближались к этой теме и таким образом постепенно возвращались «на круги своя». Как бы то ни было, каждый раз собеседник приоткрывался с новой, до сих пор не известной мне стороны.

И в Халлавингтоне, и в Салон-де-Провансе он, по-собственному определению, во многом еще продолжал формироваться как тренер. Это был период становления основ его творческой школы, поиска правильного курса его развития. По крупице накапливал он в кладовой памяти то, что когда-то увидел, услышал, испытал. Не как скупец, множащий мертвые богатства ради умозрительных радостей. А как рачительный хозяин, готовый в нужную минуту пустить в дело капитал, имя которому — опыт.

Последнее напутствие. К. Нажмудинов и заслуженный мастер спорта Л. Леонова.

— Только вот беда: богатства эти казались порой действительно сомнительными, а опыт — горьким, — невесело улыбается Касум Гусейнович. — Немало синяков и шишек пришлось нам набить на последнем чемпионате мира. Но ведь в понятие «победа» неминуемо входит и горький опыт прошлых неудач.

Нужно систематически и упорно повышать уровень технического мастерства всех пилотов, при этом неустанно продолжая подготовку резерва. К тому времени в основной состав пришли еще двое молодых: летчик-инструктор Минского авиаспортклуба ДОСААФ Евгений Фролов и воспитанник Московского авиационного института Михаил Молчанюк.

На земле, разбирая очередной вылет новобранца, наставник напоминал:

— Видел, как сегодня работал на вертикалях Лецко? Линии — по ниточке, уголки точеные, а почему? Он эти вертикали перетерпел не десятки — сотни раз. И теперь все его натренированные чувства, все воспитанные ощущения участвуют в контроле за точностью выполнения любого элемента, помогают заранее уловить потенциальную возможность ошибки в пилотаже. Отклонения от нормы еще нет, а он уже работает, чтобы не допустить его. Предупреждает, именно предупреждает, выход машины с чистой вертикали. В этом весь секрет — работать с опережением. А исправлять пусть ничтожно малую ошибку даже через трудно уловимый момент — значит действовать постфактум, а говоря попросту, плестись в хвосте событий. Пилотажник не имеет на это права.

Однажды кто-то из молодых спросил раздосадованно:

— Касум Гусейнович, а что, собственно, произойдет, если я допущу незначительное несовпадение продольной оси самолета с вертикальной траекторией его движения? Ведь на качество пилотажа такая погрешность практически не повлияет. Так зачем же мы до седьмого пота бьемся над этими идеальными вертикалями?

Нажмудинов покачал головой, в привычном жесте сплел пальцы сильных рук:

— Вот ты говоришь, приблизительность вертикали не сказывается на качестве пилотажа. Что ж, это, может быть, справедливо, когда речь идет об одной, так сказать, отдельно взятой перпендикулярной линии. Мало того, при выполнении колокола я все время твержу: «В верхней части вертикали обязательно создавай страховку!» Другими словами, нарушай чистую вертикаль, иначе рискуешь сделать отмашку не в ту сторону. Ведь так?