Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

Ведь тренер сборной команды страны по авиационному спорту — это педагог и администратор, хозяйственник и дипломат, психолог и, конечно же, летчик. Все это требует от него не только знаний, расторопности, такта, но и времени, времени…

Нажмудинов потому так много и успевает, что хорошо чувствует время и знает ему цену. Каждый день наставника сборной расписан заранее, на месяц-полтора вперед. Всегда настроенный на дело, появляющийся перед летчиками только в состоянии полной готовности к работе, Касум Гусейнович и от других ждет той же отдачи.

— Тут не может быть ни малейших взаимных поблажек, — убежденно, как выношенное правило, повторяет он.

Красноречивым подтверждением этой требовательности прежде всего к самому себе могла послужить одна из последних наших встреч. Мне нужно было срочно увидеться с Касумом Гусейновичем, и, несмотря на крайнюю занятость, он согласился встретиться в Центральном аэроклубе, этом всесоюзном «штабе» всех воздушных видов спорта. Да, именно ЦАК вот уже полвека играет роль главной базы подготовки спортсменов самого высокого класса. Именно здесь комплектуются сборные команды страны, организуются их тренировочные сборы, разрабатывается методика и тактика борьбы на международных соревнованиях, чемпионатах Европы и мира.

Наша встреча состоялась в крохотное «оконце», которое Нажмудинов сумел-таки выкроить между неотложными делами. Лишь накануне вернулся он из ЧССР, с очередного заседания Международного жюри ФАИ. Только что доложил о результатах работы этого форума на заседании Федерации авиационного спорта СССР. А уже на следующий день должен быть вылететь в Австралию. Там намечалось провести крупнейшие международные соревнования с участием многих «звезд» мирового высшего пилотажа, и устроители пригласили принять в них участие воспитанника Нажмудинова, абсолютного чемпиона мира 1982 года Виктора Смолина.

Я понимал, что у Касума Гусейновича на счету буквально каждая минута, и все-таки не мог подметить ни торопливости в его словах и жестах, ни напряженности в манере поведения. Собранность этого человека естественно и органично сочеталась с непринужденностью, а лаконичность реплик и ответов ничуть не обедняла их содержательности.

Речь у нас тогда шла в основном о воспитательной работе в команде, о ее психологической подготовленности. Я спрашивал — он отвечал. Но чтобы не утомлять читателя подробностями диалога, позволю себе дать ответы Нажмудинова, так сказать в обобщенном и скорректированном виде.

— Не хочу противопоставлять самолетный спорт какому-либо другому, — говорил тогда Касум Гусейнович, — но сама специфика его такова, что он очень быстро очищает молодого человека от всяческой духовной шелухи — эгоизма, позерства, лени, самодовольства. Здесь ведь не взлетишь на самолюбии, да и самая красивая фраза никого еще долго не удерживала на высоте.

Но при этом не надо забывать, что пропуск в сборную — талант, а талант — это характер, и характер не всегда простой. Значит, и ему надо помочь избавиться от излишнего честолюбия или неуживчивости, склонности к позе или фразе.

Кто обязан это делать? И тренер, и команда. Причем в самом тесном контакте.

Тренер должен беречь свой авторитет и укреплять его в глазах летчиков. Недаром авторитет тренера считается рабочим инструментом. Авторитетный тренер имеет большее влияние на спортсменов, а это, в свою очередь, работает на команду, на укрепление ее основного ядра.

Вот и у нас в сборной за многие годы сложилось такое ядро, закалившееся в совместных испытаниях. Это и коммунисты, ветераны, и талантливая молодежь, комсомольцы. Леонова, Яикова, Немкова, Смолин, Никитюк, Макагонова… Они — и надежда моя и опора. Особенно в сплочении коллектива, в повышении его боевитости и моральной стойкости. Бывали, конечно, и у нас конфликты, правда, очень редкие, когда кое-кто забывал о своей ответственности перед командой, заболевал «звездной болезнью» или пытался нарушать режим.

Ну что можно сказать об этих случаях? Иногда такого «заблудшего» пропесочивали вместе с тренером товарищи, но чаще — и это для меня особенно отрадно — сама команда брала провинившегося в оборот, наставляла на путь истинный. Что ж, вот уже много лет не было в сборной случая, когда бы приходилось расставаться с кем-либо окончательно и бесповоротно.

Вряд ли можно прописать какие-то «патентованные» средства для создания в команде здоровой обстановки. По моему мнению, на решение этой задачи должно работать все: общая атмосфера, установившаяся в сборной, тон, взятый тренером в общении с пилотами, и, разумеется, личность самого тренера…

Эта последняя фраза Нажмудинова вспомнилась мне несколько дней спустя, во время разговора с заместителем начальника Центрального аэроклуба СССР имени В. П. Чкалова Евгением Семеновичем Шацких. Я спросил тогда:

— Как вы думаете, почему вот уже много лет в сборной Нажмудинова на диво чистая атмосфера?

Он ответил:

— Я бы сказал, что Нажмудинов партиен во всех своих делах и поступках. Что это значит? Мне кажется, что Михаил Иванович Калинин в одной из своих статей очень лаконично и метко выразил суть этого понятия, сказав, что самое ценное у партийного работника — умение празднично работать в обыкновенной будничной обстановке.

…Касум Гусейнович Нажмудинов умеет превратить будни очень нелегкой повседневной работы в праздник истинно творческого труда. Как ему это удается? Ответ, по крайней мере, двузначен.

Специалист, создавший за семнадцать лет работы со сборной страны свою школу высшего пилотажа, Нажмудинов — универсальный тренер. Под невозмутимостью этого человека скрывается изобретательность и практичность, психологическая напористость и чутье на таланты, аналитический склад ума и редкостный дар предвидения путей развития самолетного спорта. Такова формула профессиональной мудрости.

Наставник, воспитавший за семнадцать лет работы со сборной страны семерых абсолютных чемпионов мира, Касум Гусейнович — прирожденный педагог. В каждом ученике видит он не просто летчика, спортсмена, но прежде всего — человека. Неповторимую и сложную, своеобразную и противоречивую личность, со всеми ее заботами и страстями, проблемами и мечтами. Он обладает чуткой способностью «настраиваться на волну» этой личности, устанавливать с нею естественный контакт.

И здесь срабатывает закон обратной связи — профессиональной и человеческой. Осознанная вера в правильность установок специалиста-летчика и прочувствованное доверие к советам старшего друга рождают в людях ответную потребность к действию, окрыленность и желание раскрыть свое «я». Они-то и превращают будничные дела каждого дня в праздничность творчества.