Андре Моруа - Дон Жуан, или Жизнь Байрона

Бедная Мэри, он получил о ней печальные известия. У неё был припадок помешательства. Это случилось в Гастингсе, в том доме, где Байрон жил с Августой. Её привезли в Лондон. Говорили, что это очень серьезно и её поместят в больницу… Офелия-супруга? Еще одна драма с существом, которое он любил… Нет, правда, он не приносит им счастья… Приходил актер Кин и изображал всех знакомых в лицах; это было забавно; Августа тоже очень хорошо изображала… Приходил Джэксон, джентльмен-боксер, играя мускулами под своим расшитым камзолом. С ним Байрон становился ребенком, которому хочется нравиться. Он цитировал знаменитых боксеров, анализировал их стиль… Еще рюмка бренди… У Байрона на глазах выступали слезы. Киннер и Хобхауз хохотали, как сумасшедшие. Поздно ночью Мура снова усаживали за фортепьяно. Он пел:

Да, бедная Мудрость бессильна, как всегда… Это глубоко, несмотря на игривую легкость, — то, что поет Мур. И вот он, Джордж Гордон Байрон, Злой Лорд, скоро свяжет себя с Мудростью… Чувствовал ли он, что должен стать другим человеком? Нет, но в нем просыпался страх, как бы все это не кончилось очень плохо.

Наконец в начале сентября он решился выехать в Сихэм. Крошечное местечко на берегу моря; несколько рыбацких хижин, скалистый берег. Милбенки жили недалеко от моря. Когда карета Байрона подъехала к воротам, Аннабелла сидела в своей комнате — читала. Она сошла вниз и застала его одного в гостиной около камина. Аннабелла протянула ему руку, он поднес её к губам и поцеловал. Оба молчали. Наконец он сказал очень тихо:

— Мы с вами давно не виделись.

Она прошептала, что пойдет сказать родителям, и вышла.

Семейная жизнь в Сихэме в первый же приезд пробудила в Байроне сильно развитое в нем чувство смешного. Эти трое людей были друг с другом естественны, приветливы и сердечны, но счастье и простота маленького кружка часто бывают недоступны посторонним. Юмор Байрона, гораздо больше напоминавший иронию Свифта, чем добродушие вэкфильдского викария, был совершенно иного типа, чем у Милбенков. Байрон насмехался над религией, над политикой, над глупостью людей и их пороками. Милбенки упражнялись в невинных анекдотиках о блошках, о ножках, о еде. Сэр Ральф все же как-то сумел снискать расположение своего будущего зятя. Он был скучен, рассказывая бесконечные истории, но держал себя безупречным джентльменом и хорошо исполнял традиционную роль будущего тестя. Леди Милбенк никогда не нравилась Байрону. В семейном кругу Байрон нашел, что с ней трудно жить, она раздражительна, деспотична; не выносила свою золовку, леди Мельбурн; любила вмешиваться в чужие дела; хотела командовать своей дочкой и своим супругом, которые часто объединялись против нее.

Но и сама Аннабелла тоже разочаровала Байрона. Едва только он её увидел, понял, что ошибся. Когда женщины были далеко от него, он окружал их вымыслом. И если с ними больше не встречался, они мирно занимали свое место в музее почивших богинь — в воображении Байрона. Но если им приходилось в жизни играть ту по большей части нечеловеческую роль, которую он им отводил, она почти всегда кончалась для них крахом. От Аннабеллы он, Бог знает почему, ждал, что она будет очаровательной и в то же время сильной женщиной, способной заставить себя полюбить и управлять им. Не один поэт мечтал о такой подруге, в которой сочеталось бы очарование возлюбленной с веселой мудростью товарища. Но, когда женщина влюблена, ей свойственны все слабости любви. Этого Байрон не мог понять, особенно когда дело коснулось Аннабеллы.

Молчаливая, ужасно молчаливая, молоденькая девушка, свеженькая, не очень хорошенькая, смотрела вопрошающим взглядом, что приводило его в невероятное смущение. Она старалась найти в нем сходство с отвлеченным образом гения, добродетельного человека. Но, кроме того, она была слишком глубокомысленна, анализировала все, что бы он ни сказал. А он говорил всякий вздор, все, что приходило в голову, «просто так, хотя бы для того, чтобы превозмочь зевоту». Из его раздражительных выпадов, над которыми потешалась леди Оксфорд и которых никогда не слышала Августа, Аннабелла делала ученые выводы. Малейшее изменение тона учитывалось математичкой в её вычислениях сентиментальных вероятностей. Она превращала любовь в уравнение. Иногда их характеры оказывались чрезмерно схожи, иногда недостаточно. Она приписывала ему тысячи прекрасных качеств. Аннабелла жаловалась, что её одолевают сомнения, хотела расторгнуть помолвку; вдобавок ко всему была больна каждые три дня неизвестно чем. Байрон холодным взглядом, без любви, оценивал её и находил, что она «весьма достойная особа», но существо беспокойное, обреченное вечно себя мучить и (что он совершенно не выносил в женщинах) фантазерка. Он всегда говорил: «Я ищу в браке подругу, товарища, а не сантиментов». Но в этом доме с утра до вечера только и говорили о любви. Казалось, что он вернулся во времена Каролины Лэм, и в течение нескольких дней думал, что брак этот никогда не состоится.

Когда-то он обсуждал со своей старой опытной приятельницей то, что они, смеясь, называли между собой «успокаивающий метод», единственный, по мнению лорда Мельбурна, который всегда имеет успех у женщин и заключается в том, чтобы заменять слова жестами, аргументы ласками, а ответы поцелуями. «И правда, между нами говоря, это действительно забавно; она в этом отношении как ребенок, ласками её очень легко можно уговорить и привести в хорошее настроение». Пылкие чувства обнаруживались даже сильней, чем это предполагала тетка. Пока еще Байрон мог об этом судить только по отдаленным признакам, «однако мои наблюдения дают возможность угадывать. Она не способна отдать себе в этом отчет, да я и сам был бы не способен, если бы не приобрел навыка тщательно разбирать подобные ситуации на основании самых незначительных данных, но, само собой разумеется, я не сообщаю ей своих открытий».

Скоро стало совершенно очевидно, что «успокаивающий метод» оказал на Аннабеллу несомненное действие — она больше, чем когда-либо, влюбилась в Байрона. Свет и тетка Мельбурн сильно заблуждались, считая её холодной только потому, что она была невинной. Холодные женщины — это те, которые превращают любовь в игру. Аннабелла всю свою юность берегла себя для чувства, единственного в жизни. Убедившись, что она его наконец нашла, отдалась неудержимо и телом, и душой.