Александра Косарева - «Запомните меня живым». Судьба и Бессмертие Александра Косарева

Видимо, эта дружба через годы перешла на следующие поколения, мама моя очень любила своего двоюродного брата Александра Матвеевича, я — его сына Васю.

Сейчас очень дружим с его вдовой Валентиной Павловной Косаревой. А вот со старшим братом Михаилом у деда произошла размолвка. Тот оставил семью — жену с двумя сыновьями, и Саша не мог ему этого простить, даже отношения прервал. И это при том, что все они, Косаревы, были сплочены, детство у пятерых братьев и сестер было несладкое. А потом жизнь, прерванная на долгие годы разлукой, оторвала несколько бабушку мою от сестер мужа, к сожалению, конечно.

Иногда мне кажется, что я иду, невидимая, из другого времени, из другой страны по мрачному, полуосвещенному коридору военной тюрьмы вслед за последним конвоем, что ведет моего деда на расстрел.

Он уже знает, что его обманули.

Он шаркает по коридору, бывший молодой цветущий мужчина 35 лет, которого НКВД превратил почти в старика. И какой-нибудь паренек, надзиратель с наганом, комсомолец, отлично знающий Косарева по портретам, на прощание угощает его папиросой.

Для меня и моих близких, наверное, никогда не сгустится мрак Лефортова образца тридцать девятого года. И всегда в конце коридора будет тлеть огонек последней папиросы в жизни Косарева…

Так что пока мы все живы и помним, нам будет светить этот огонек памяти.

Я убеждена, что мой дед не плакал, не молил о пощаде, не падал на колени, выкрикивая здравицы в честь Сталина, — он принял смерть достойно. Наверное, будучи уверен в том, что имя его будет вписано в историю страны.

Останется в энциклопедиях, тысячах книг, кинофильмах, мемуарах современников.

Даже если бы у меня была возможность узнать о последних минутах жизни Косарева 23 февраля 1939 года, я бы вряд ли захотела этого.

Не у кого больше узнавать, нет больше в живых никого — ни свидетелей, ни жертв, ни палачей.

Если, конечно, не поискать в архиве Федеральной службы безопасности. У людей, которые до сих пор называют себя «чекистами». Славят Дзержинского. Жалеют, что вместо железного истукана, которого сдернули тросами с постамента в девяносто первом, лежит Соловецкий камень. Считают себя наследниками ВЧК-ГПУ-НКВДМГБ-КГБ. То есть всей той системы, которая ставила себя над правительством и правящей партией и загнала в состояние страха миллионы людей.

Но разве они покажут? Разве они расскажут всю правду?

Мне и мужу разрешили познакомиться с делом Косарева, спасибо «чекистам». Но при этом запретили что-либо сканировать или даже фотографировать. Сказали, заказывайте, мы сами скопируем.

Даже при беглом знакомстве с материалами дела мы заметили, что не хватает многих документов. Вернее, они есть в деле, но листы скреплены таким образом, что их нельзя смотреть, засекречены.

Когда в пятидесятых годах, во время оттепели, дело Косарева показывали моей маме, она, увидев много несоответствий и нестыковок, сделала у себя многочисленные пометки. Они, кстати, сохранились. И прежде всех исследователей и биографов Косарева мама убедилась в главном: обвинения против ее отца сфальсифицированы.

Ссылки на допросы, очные ставки есть. Многие страницы скрыты. Нам сказали, они до сих пор засекречены.

Что в них?

Впрочем, по большому счету, почти всё, что потребовалось мне для создания этой книги, я получила. Сохранилась часть домашнего архива, кое-какие фотографии, письма. Но самое главное, что я получила, — это моральную поддержку многих людей.

Одни помнили Косарева при жизни, для других его имя — символ честной стойкости, искренности, силы духа и служения своей правде.

Нашлись, правда, и такие люди, которым идея написания этой книги показалась странной.

Ну хорошо, Александра Петровна, — говорили они, — понятно, что вам дорога память о своем деде. Но о нем и так уже много написано. Стоит ли снова ворошить прошлое? Стоит ли погружать читателей в этот мрак тридцатых годов, о котором никому не хочется вспоминать? А тем более, так ли уж важно людей первой половины совсем другого, XXI века, посвящать в совсем чуждую им эпоху, о которой они кое-как знают разве что по школьным учебникам?

Я бы добавила, по совершенно бездарным школьным учебникам с претенциозным изложением событий.

Убеждена, что стоит и нужно погружать людей в это, посвящать. Вовсе не потому, что обстановка 1937 года в одной только Москве была покруче, чем самые крутые сериалы, которыми мы нынче лакомимся из Интернета. И не потому, что самые подлые в своей изощренности методы управления обществом будто бы перекочевали из сталинской эпохи. А портреты и скульптуры Сталина всё еще маячат на улицах наших городов, а их количество увеличивается.

Это важно потому, что даже спустя многие годы после Октябрьского переворота, братоубийственной Гражданки, раскулачивания, голода, репрессий, после равнодушного уничтожения миллионов людей — не последовало ни одной попытки, не считая хрущевского доклада, хотя бы одного, но внятного признания сталинских преступлений, осуждения их.

Признания свершения геноцида против своего же народа.

Ни одного намека на раскаяние, процедуру которого могла бы взять на себя, например, Православная церковь.

Покаяния, после которого только лишь и возможно какое-то движение вперед. А такой рюкзак камней, который мы имеем нынче за плечами, в гору не потащишь!

Вот почему эта моя книга выходит за рамки мемуаров, семейных сказаний, некоей саги о Косаревых.

Дело, может быть, и не в нашей семье. Не только в нашей семье. А в сотнях, тысячах таких же русских семей и не русских, на которых отразилась реальная история России и Советского Союза. Известных и не очень. Потому что, когда я писала об Александре Косареве и о том, как Сталин уродовал судьбы моих предков, я думала, что ничуть не легче сегодня потомкам из семей Косиоров, Блюхеров, Тухачевских, из семей жертв, замученных в застенках НКВД, — писателей, философов, ученых. И потомкам самых обычных семей — людей самых разных профессий, но самое главное людей нашей страны, которые были убиты или замучены не на территории врага, а у себя дома, и не врагами, а своими!

Мы дети совсем другой, тотально цифровой цивилизации.

И поэтому нам необязательно стучаться к соседям, чтобы от души угостить их горячими пирожками или блинами. И никому не доверяем детей.

Мой дед Александр Косарев сильно любил свою страну.

Эта книга есть напоминание о том, что может сделать со страной диктатор и в кого могут превратиться люди в этом случае! Нам всем хорошо бы объединиться, чтобы подобного никогда не могло возникнуть.

Впереди 2037 год, хочется его увидеть и убедиться, что он отличается от 1937-го. Хочется, чтобы страна наша стала процветающей, государство уважало права своих граждан и каждая человеческая жизнь считалась бесценной.