Георгий Ковтунов - Всей мощью огня

Полной противоположностью ему был начальник связи полка капитан Кирилл Леонидович Иевлев-Старк: сдержанный, суховатый, строгий до педантичности. Его я знал с первых дней службы в полку. Закончив в 1939 году Ленинградское военное училище связи, он чуть раньше меня прибыл в часть. Некоторое время мы вместе служили в полковой школе. Кирилл командовал радиовзводом, я — огневым взводом. В ту пору мы и подружились.

Будучи связистом, Иевлев-Старк с большим интересом и увлечением изучал артиллерийское дело. Он постоянно приходил к нам, огневикам, с самыми различными вопросами, брал условия сложных огневых задач и с удивительной настойчивостью решал их. В его личной библиотеке, а такие были у большинства из нас, на одной полке стояли рядом книги по связи и тактике артиллерии, ее применению в различных условиях боя. Позже, став начальником связи полка, Кирилл Леонидович продолжал совершенствовать знания и навыки в области артиллерии. Он даже добился разрешения наравне со всеми проводить артиллерийские стрельбы. И выполнял их весьма успешно.

Начальником разведки полка, или ПНШ-2, был капитан Артем Прокофьевич Рудаков. Он также закончил военное училище в 1939 году, но, как и я, артиллерийское. И тоже сразу был назначен в 80-й артиллерийский полк. Уже в первых боях с гитлеровцами проявил смелость, находчивость, умение владеть собой в самой сложной, казалось бы, безвыходной обстановке. К сожалению, в штабе нам не пришлось вместе работать долгое время. Вскоре он погиб, выполняя ответственную задачу, поставленную командованием.

Активным нашим помощником стал и Николай Афанасьевич Юдаш, о котором я вкратце уже упоминал. Ему вскоре было присвоено офицерское звание, и он был назначен на должность заведующего делопроизводством секретной части штаба полка. И тут он, без сомнения, оказался на своем месте: не задумываясь, мог сказать, где подшита та или иная бумага, помнил чуть ли не все входящие и исходящие. А в полевых условиях, когда шли напряженные бои, это имело особое значение.

Вот кто были мои ближайшие помощники. С их помощью работа в штабе закипела. А ее было много. Тут и организация боевой подготовки личного состава, и слаживание расчетов, батарей, дивизионов, и обеспечение надежной связи между подразделениями, штабом, командным и наблюдательными пунктами, и предварительная разработка типовых вариантов боевых действий в той или иной обстановке, и составление самых разнообразных отчетов и донесений. Боюсь, что для перечня тех вопросов, которыми занимался штаб, не хватит нескольких страниц. А сколько «вводных» подбрасывала жизнь! Всего не перечислишь.

Хотя и нелегко приходилось порой, но, забегая вперед, скажу, что штаб с возложенными на него задачами в основном справлялся. Были, конечно, и частные промахи. Но четкая работа штаба в немалой степени способствовала успешной боевой деятельности полка. Во всяком случае, командование части и соединения не раз говорило об этом.

В один из последних дней июля подполковник В. А. Холин и полковой комиссар К. И. Тарасов собрали командный состав части, для того чтобы ознакомить людей с обстановкой, которая сложилась к тому времени на нашем участке фронта. Разумеется, все мы читали газеты, но хотелось узнать что-то еще и, безусловно, в первую очередь о том, что происходит неподалеку от нас, на соседних участках фронта.

Разместились в большой штабной палатке, укрытой под вербами. Устраивались кто как мог: на походных складных стульях и столах, на связках камыша, на пустых ящиках, а то и просто на земле. Взгляды всех присутствующих были устремлены на крупномасштабную топографическую карту излучины Дона и соседних районов.

Взяв длинную указку, подполковник Холин откашлялся и начал говорить:

— Не буду скрывать, товарищи, положение на юге складывается тяжелое. Но я подчеркиваю это вовсе не для того, чтобы запугать вас, испортить настроение. Надо знать правду, тем более что, судя по всему, в скором времени нам предстоит принять участие в жарких боях. А для того чтобы воевать с полной отдачей сил, следует четко представлять себе, что делается вокруг и в. каком направлении могут впредь развернуться события. Из штаба дивизии нам сообщили…

Повторяю, многое мы знали из газет. Но по мере того как в сознании откладывалось все то, о чем говорил Холин, отдельные факты нанизывались как бы на единый стержень. Складывалась более или менее ясная общая картина положения на нашем участке фронта. О том, как в эти дни развивалась оборонительная операция войск Сталинградского фронта, я узнал гораздо позже. А развивалась она так.

Еще 17 июля соединения 6-й немецкой армии вышли к большой излучине Дона, к рекам Чир и Цимла. Здесь фашисты встретились с передовыми частями образованного 12 июля Сталинградского фронта. Враг попытался с ходу прорвать основную оборонительную полосу нашей 02-й армии на рубеже западнее Клетская, Суровкино. Эти атаки удалось отбить, однако обстановка оставалась трудной. И главным образом потому, что фланги 62-й армии были слабо прикрыты.

Командование принимало срочные меры для укрепления нашей обороны. В район боев быстро подходили части и соединения 64-й армии. На рубеж северо-западнее Клетской срочно перебросили нашу 21-ю армию. Ее дивизии развернулись на левом берегу Дона от Серафимовича до Клетской. Перед армией была поставлена такая задача: воспрепятствовать попыткам обхода 62-й армии с севера, отвлечь на себя часть вражеских сил, непрерывно угрожать левому флангу немецко-фашистских войск.

Тем временем гитлеровцы, подтянув свежие соединения, 23 июля вновь перешли в наступление против правофланговых дивизий 62-й армии, а 25 июля нанесли удар и южнее, по соединениям 64-й армии. Фашистам ценой больших потерь удалось прорваться к Каменскому, севернее Калача-на-Дону. Создалась реальная угроза окружения наших войск, оборонявшихся в большой излучине Дона, захвата противником переправ через реку.

Командование Сталинградского фронта решило нанести контрудары по вклинившейся вражеской группировке силами двух танковых армий смешанного состава, которые формировались на левом берегу Дона. Они включали в себя измотанные в предшествующих боях части. Однако иного выхода не было. Привлекалась также часть сил 21, 62, 24-й армий, 8-я воздушная армия, авиация дальнего действия. 1-я танковая армия ударила по врагу из района южнее Калача-на-Дону. Части 4-й танковой армии перешли к активным боевым действиям двумя днями позже. Они атаковали противника с северо-востока.

Разгромить гитлеровские войска, прорвавшиеся к Дону, не удалось, но замысел врага был сорван. Советские войска отошли на левый берег Дона, заняли оборону на внешнем обводе Сталинграда и остановили гитлеровцев.