Иван Колесниченко - Битва после войны

Конечно, подобного заверения не мог дать бетрибсрату Э. Копс. Но и я, приняв решение оставить все без изменения на заводе «Карл Цейс» в Йене, обдумывал, как мне убедительно оправдать это решение перед Главноначальствующим СВАГ, если он в случае чего поинтересуется, почему без его ведома и санкции я взял на себя такую ответственность. Но любому понятно, что если бы я сразу не заверил бетрибсрат в неприкосновенности привилегий, которыми пользуются трудящиеся завода, а стал бы вилять и ссылаться на необходимость согласования этого дела с Карлсхорстом, то у моих собеседников могло бы возникнуть подозрение, что переговоры ведутся с ними не в их интересах, а с какой-то задней мыслью. Но все обошлось. После моего подробного доклада в СВАГ мои действия были одобрены, чему я был очень рад, особенно за коллектив завода.

Чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, хочу в заключение сообщить только, что в Тюрингии после всяких проверок и перепроверок, после возврата собственникам неправильно секвестированного у них имущества в собственность народа было передано свыше трех с половиной тысяч объектов, среди которых находились 959 крупных предприятий, из них 244 отошли в подчинение Немецкой экономической комиссии, а остальные остались в земельном подчинении. Хотя в собственность народа перешло всего 16,3 процента предприятий, но они производили 45,8 процента всей промышленной продукции и в них было занято 46,3 процента всех работающих в промышленности.

Эти данные показывают, что в Тюрингии еще значительное место занимала частная промышленность, производство которой, как это может показаться кое-кому странным, мы также планировали, поскольку иначе, как только по плану, работать не могли, поэтому побуждали частных предпринимателей приспосабливаться к нашим методам руководства экономической деятельностью, а не наоборот. К сожалению, наше реалистическое отношение к частному производственному сектору не было понято даже некоторыми ответственными деятелями в Берлине, о чем я еще расскажу.

Для нас, сотрудников УСВАТ, классовая борьба, разгоревшаяся в немецкой деревне, не была чем-то неожиданным. Из истории и даже по личному опыту многие из нас знали, что классовый враг не сдается поднятием рук, как это бывает на фронтах войны, а ухищряется оставить для себя лазейку, чтобы в удобный момент заявить о себе и нагадить обществу.

Немало было противников реформ. В районе Зондерхаузен имение помещика Лейзена числилось разделенным, и всем рабочим якобы было наделено по 10 гектаров земли. Но это сделано было только для того, чтобы… поместье сохранить целиком нетронутым. Из имения Лякман в общине Койло помещик переехал на жительство в Мюльхаузен, но оттуда систематически наведывался в свое хозяйство и агитировал батраков, чтобы они не делили его землю. И она не была разделена. В районе Ворбис имение Хайн Роде вообще не делилось. В районе Арнштадт ландрат Берквинкель вообще был против закона о земельной реформе и всячески саботировал его осуществление.

Когда в общине Индерхаузен крестьяне приняли решение о разделе имения помещика Шульце, владевшего 250 гектарами земли, ландрат отменил это решение, хотя оно имело силу закона. Крестьяне все же начали раздел земли, но ландрат снова вмешался и запретил им эту акцию. В общине Мельсдорф крестьяне прогнали помещика, но ландрат Берквинкель сам привез его обратно в поместье. В общине Штадтильм крестьяне разделили имение помещика Майлера, но ландрат отменил этот раздел. То же самое случилось в общинах Грийгевитц, Зарефельд и Гросслибринг. Таким образом, ландрат Берквинкель открыто встал на защиту активных нацистов, имения которых подлежали разделу. Само собой разумеется, что такое отношение его и некоторых других ландратов к проведению земельной реформы ставило под сомнение их политическую благонадежность и по отношению к ним были сделаны нужные организационные выводы.

Обо всем этом мною было сообщено на совещании ландратов, созванном земельным правлением КПГ. Там же пришлось рассказать и о других безобразиях, творимых управлением земли и леса, возглавлявшимся доктором М. Кольтером.

Чтобы сохранить преемственность в представительстве партий в органах самоуправления, земельному правлению ХДС было предложено подобрать кандидата на пост третьего вице-президента Тюрингии вместо отстраненного с этого поста за саботаж М. Кольтера. Правление ХДС долго подбирало своего представителя и, наконец, предложило доктора Ганса Лукашека, который и был утвержден в должности 1 декабря 1945 года.

Доктор Г. Лукашек умело маскировался под демократа, демонстративно подчеркивал свою мнимую лояльность по отношению к УСВАТ, но земельное правление КПГ ему не доверяло и даже обратилось с письмом к президенту Р. Паулю, в котором выражало несогласие с назначением Лукашека на пост третьего вице-президента. Однако вскоре мы убедились, что товарищи из земельного управления КПГ правы и что доктор Лукашек ничуть не лучше своего предшественника доктора Кольтера.

Для разоблачения, мягко говоря, неблаговидной деятельности Лукашека и руководимого им управления решили воспользоваться созванным 1 сентября 1946 года крестьянским съездом Тюрингии. Выступив с приветствием съезду, я подробно рассказал делегатам о том, как Лукашек и его аппарат, обманывая управление земли и УСВАТ, пытались почти на 5,5 тысяч гектаров уменьшить посевные площади, своевременно не довели крестьянам план сева по культурам, совершенно не обращают внимания на значительное недовыполнение плана развития животноводства, особенно свиней и овец, не принимают мер по прекращению незаконного забоя скота и т. д.

Особенно возмутительное отношение управление земли и леса проявляло к переселенцам, которым для устройства дворов и приобретения сельскохозяйственных машин был отпущен кредит в сорок миллионов марок. Из них было реализовано только пять процентов, так как отдел механизации сельского хозяйства ничего не делал, чтобы помочь переселенцам приобрести в кредит машины и инвентарь. А между тем в ряде деревень переселенцы жили в тяжелых условиях, в крайней нужде и поэтому были очень восприимчивы к разным провокационным слухам об их скором возвращении на старые места жительства.

Далее было показано, что управление земли и леса проводило неправильную налоговую политику в деревне. План обязательных поставок зерновых в Тюрингии исходил из средней цифры 10,9 центнера с гектара, но по районам требовалось распределить нормы обязательных поставок так, чтобы они были посильными для всех крестьян исходя из урожайности и общего экономического состояния района. На самом же деле, разница в средней урожайности, например, в районе Веймар — 23,8 и районе Рудольштадт — 17 центнеров с га, составляет всего 6,8 центнера. Но разница в плане поставок (район Веймар — 15,2, район Рудольштадт — 4,9 центнера с га) составляла 10,3 центнера. Такие искривления имели место и в других районах.