Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

В разговоре с Володей [321] В. Н. Сунгоркин. об издании своих «Заметок…» отдельными книгами я уже был готов выслушать его упреки в отсутствии патриотизма («Ну как же ты хочешь всё издавать, пока мы не закончили печатать газетный вариант…»), но, к моему удивлению, он ни на минуту не задумываясь, сказал, что несоизмеримость газетного и книжного тиражей освобождают его от каких-либо тревог, и «КП» спокойно может продолжать печатать свой сокращенный вариант и после выхода книг.

Владимир Николаевич Сунгоркин.

В Москву приехал Вахушти [322] В. В. Котетишвили. с сыном Гугой — замечательным и очень модным декоратором, который изобрёл, насколько я в этом понимаю, свой стиль мебели. Вахо совсем лишился голоса, ему вставили трубку, но без клапана, и когда он говорит, он зажимает дырку в горле. И это мой младший брат Вахо, который был лучшим тамадой в Тбилиси! Я привёз их в Переделкино и закатил пир в их честь. Приехал Рост, подошёл Игорь Кваша. Получился замечательный вечер воспоминаний. Вспоминали нашу поездку в Хевсуретию в 1972 году и того мальчика-хевсура, которому Вахо помог поступить в университет.

— А ты не знаешь, что с ним сталось? — спросил я.

— Автандил Арабули — доктор филологических наук, — прохрипел Вахо.

Он пил с Игорем водку, Рост — вино, а я — минералку. Игорь, который не был знаком с Вахо раньше, совершенно в него влюбился. Все изобретали способ, как раздобыть для Вахушти трубку с клапаном, которая позволило бы ему разговаривать, не держа самого себя за горло. Разобьюсь, а найду такую трубку!

Надо признать, что отнюдь не все женские ноги предназначены для мини-юбок. И женщины могли бы об этом сами догадаться и не ждать, когда я им об этом напомню.

Сам машину мою редко, потому что мне кажется, что вероятность угона грязного автомобиля меньше, чем чистого. Одновременно поймал себя на мысли, что грязная машина раздражает и даже злит меня. Особенно досадно за иномарки, которые не привыкли к такому обращению…

Но не говорит ли всё это о том, что мною день ото дня овладевает некая старческая категоричность, не ведающая компромиссов: «Верно то, что я считаю верным»? Как прав был Чехов, в сущности, молодой ещё человек (он умер в 44 года), когда говорил: «Всё, чего не хотят или не могут делать старики, считается предосудительным».

Корень разногласий Украины с Россией — элементарное неуважение друг к другу. В зародышевом состоянии это было и во времена СССР. Хохлы презирали кацапов и наоборот. Кстати, подобных взаимоотношений с другими республиками я не припомню. Прибалты, например, откровенно нас не любили, и этим всё сказано. Здесь же именно неуважение.

29 сентября Борис Смирнов, Костя Орозалиев, Фаид Симфоров и я отправились в Самару, чтобы поздравить с 80-летием Дмитрия Ильича Козлова. Повезли ему в подарок фильм о нём — «А всё-таки мы победили!» ДИ встретил нас, как родных, расцеловал, было видно, что он рад, что мы приехали. А когда узнал, что мы привезли ему в подарок 500 кассет с фильмом, был поражён. Ещё в поезде меня больше всего заботило, видел ли он раньше этот фильм? Теоретически видеть мог, так как Фаид отправил кассеты в Самару до нашего приезда. Но когда в Козловском кабинете сели смотреть, я понял, что ДИ фильма не видел. В одном месте, где празднуют День Победы, я видел, что он заплакал.

К фильму «А всё-таки мы победили!» Костя [323] К. К. Орозалиев. снял как бы кинопредисловие, в котором я поздравляю ДИ и говорю о том, что считаю его наиболее последовательным учеником С. П. Королёва. Я понимал, что у Козлова немало недоброжелателей, которых такая его оценка покоробит. Поэтому из 500 кассет с фильмом это предисловие есть только на двух кассетах: одна — у Козлова, другая — у меня.

1 октября юбилейное половодье разливалось всё шире и шире, затопляя ЦСКБ, завод «Прогресс» и все окрестности. После череды своих поздравляющих, прибыло городское и областное начальство во главе с губернатором Титовым («Я вас читаю», — сказал губернатор, пожимая мне руку, но у него было такое любезное лицо, что я не поверил.). Дарили всякий хлам: копию васнецовских трех богатырей: Козлов посередине, замы по бокам, модель связки 4 ракетных двигателей и другую чепуху, не имеющую никакого бытового и вообще практического применения.

В 11 часов прилетел самолет министра Коптева [324] Коптев Юрий Николаевич — генеральный директор Российского аэрокосмического агентства. , под завязку набитый главными конструкторами ОКБ, директорами оборонных заводов и генералами разных родов войск. Все они — смежники Козлова и им несть числа. Если бы этот самолёт разбился, ракетно-космической техники в России не было бы. Смотрел ещё раз наш фильм с Коптевым и Кирилиным [325] Кирилин Александр Николаевич — директор завода «Прогресс». . Очень хвалили, поздравляли, жали руку. Чёрт побери! Приятно всё-таки!

Юбилейный банкет в ресторане в здании гортеатра. Как кого рассадить, решали много дней Кузьменко [326] Кузьменко Виктор Иванович — полковник в отставке, помощник Д. И. Козлова в ранге его заместителя. и другие замы. План столов с нумерованными стульями наконец показали Козлову. Он устроил всем разнос и план забраковал. Всё сделал по-своему, выписал около 200 пропусков-билетиков с предписанием, где кому сидеть и каждый билетик лично подписал. Мой стул № 128 между старичком — другом молодости и Евгением Рафаиловичем Маламедом, начальником и главным конструктором петербургского ЦКБ ЛОМО. Неподалеку сидело человек 20 родни до внуков и правнуков. Это всё в главном зале, а был ещё один, периферийный, куда Козлов отправил всех своих замов, кроме Аншакова [327] Аншаков Геннадий Петрович — первый заместитель Д. И. Козлова, академик, Герой Социалистического Труда. , который был тамадой, и всю мою киногруппу. Костя и Фаид [328] К. К. Орозалиев и Ф. Ф. Симфоров. отнеслись к такому «неравенству» спокойно, а Боря [329] Б. А. Смирнов. , чувствую, комплексует.

Генерал Кунченко [330] Кунченко Анатолий Григорьевич — генерал-майор, заместитель начальника Военно-топографического управления Генерального штаба Министерства обороны РФ. рассказывал, что после развала СССР, прибалты передали (или продали? Не понял) датчанам карты, сделанные с помощью спутников-разведчиков Козлова. В Дании началась эпидемия шпиономании. Они не могли себе представить, что можно сделать карту, на которой будет виден каждый ручеёк, каждая канавка. Стали хватать фермеров, пастухов, подозревая их в шпионаже. Потом стали шерстить всю русскую эмиграцию.