Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

Мазари Шериф. Мечеть Мухамеда Али. В ней обком афганского комсомола. Ташкурган, полк № 122. Выступали перед солдатами, мылись в бане, стреляли в такыре. Вертолёты тут называют «вертушками», а душманов — «духами».

В Кундузе застряли на 2,5 дня.

Национальности Афганистана, млн. чел.: пуштуны — 8,2; таджики — 3,3; узбеки — 2,0; хазарейцы — 1,5; чараймаки — 1,0; туркмены — 0,5.

В Кабуле живёт 1,5 миллиона человек. Самостоятельное государство с 1747 года. Территория: 655 тыс. кв. км. Протяжённость границ — 5421 км. Из них с СССР — 2348 км, с Пакистаном — 2180 км.

Афганистан до апреля 1979 года занимал 108-е место из 129 по уровню национального дохода на душу населения, что составляло 160 долларов в год. В 1979 году эта цифра снизилась до 119 долларов, в 1981-м — до 113. Промышленность (какая?!) составляет 3–4% национального дохода. Производится около 1 миллиарда кВт/ч электроэнергии, 3 миллиарда кубометров природного газа, 150 тысяч тонн угля. 5/6 прибылей государства — за счёт экспорта природного газа в СССР. Доля государственного и смешанного сектора составляет около 40 %. Афганистан покупает на 8–9 миллионов долларов ношеную одежду. В стране один театр, 6 музеев, 50 библиотек, 15 000 мечетей и 25 000 гробниц и священных мест. Один священнослужитель приходится на 60 верующих. На нужды ислама правительство истратило больше денег, чем на социальные нужды за 50 лет до Апрельской революции. Любой государственный документ начинается словами: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного…» В гостинице стоит огромный цветной телевизор, на экране — мулла целый день, с утра до вечера читает Коран. А в школе учится 1 ребёнок из 7–10 детей.

Улетаем из Кундуза на санитарном Ан-26. Несколько хроменьких, грустных солдатиков прыгают на одной ноге, как подранки. Белобрысенькому мальчику осколок мины срезал фаланги пальцев на руке. Кисть превратилась в коротенькую лопаточку. Страшно изуродованный узбек, всю голову ему разворотило, но хрипит. Значит живой.

Правительственную армию планируют довести до 200 тысяч человек, но из армии бегут: тоже хотят подзаработать. Поэтому у ХАД — это МВД, которое КГБ, ничего не получается. И думаю, не получится. Официальные власти контролируют лишь 10–20 % территории страны, 40–50 уездов из 289, 5–6 тысяч кишлаков из 30 тысяч. 150 тысяч человек собраны в 1200 банд. Из них 30–50 тысяч весьма активных. Душманы получают 7000 афганей за каждого убитого солдата, 15 000 — за партийного активиста, 100 000 — за подбитый танк, до миллиона — за самолёт. Мечта: подбить самолёт и купить лавчонку в Кабуле. Никакой идеологией здесь и не пахнет: воюют, чтобы заработать. И всё!

Ребятам неловко называть меня Славой. Но по имени-отчеству называть тоже неловко: это выделяет. Придумали уважительно-добродушное: дядя Слава.

Надо бы съездить в Нуристан, в леса, посмотреть на потомков Александра Македонского.

— Дреш!! (Стой!!) — вопль патрульных после того, как наступает комендантский час.

Физиономия разбита, глаза слезятся, голова кружится, когда кусаешь что-нибудь твёрдое, — отдаётся где-то в виске. Лежал один, голодный, в шорохе кондиционера. И сказал тихо: «Женечка, возьми меня отсюда…»

Фридрих Энгельс, как известно, был довольно состоятельным человеком, но не упускал случая подработать. Ему якобы принадлежит авторство статьи «Афганистан» для «Большой Британской Энциклопедии». В ней говорится, что воевать с этой страной не следует, да и нет такой страны, а есть лишь отдельные кланы, во взаимоотношениях которых разобраться невозможно.

Как-то всё на меня повалилось. Оказывается, в дополнение к ангине у меня ещё и воспаление легких. Здесь очень славные врачи: полковник Владимир Николаевич Филимонов и подполковник Вячеслав Анатольевич Бледный. Завтра они надумали нос мне выпрямлять под общим наркозом. Я говорю: «Может, общий не нужен?» А они в ответ: «Нужен! Очень больно будет»…»

Юра Филинов говорит, чтобы я в Москве купил лотерейные билеты, говорит, что после всех моих невезух могу много выиграть. А у меня одна мечта: окна распахнуть в Переделкино, вся моя пневмония вмиг улетит.

Про Афганистан я писать не буду: я не понимаю, зачем мы здесь.

31.5.86

Наталья Сергеевна Королёва.

Со мной на дни 80-летия С. П. Королёва на его родину в Житомир ездили: Виктор Боков, Ив. Ив. Ваганов, Ивановский, Наташа Королёва, Валерий Филип. Кнор, Пётр Ив. Мелешин, Романов, Раушенбах с женой, Севастьянов и др. Директор музея Королёва в Житомире — Ольга Андреевна Розенцвайг.

Торжественное заседание в городском театре. На следующий день нам с Наташей определили ехать выступать на мебельную фабрику. Я понял, что рассказывать мне о Сергее Павловиче глупо, коль скоро со мною его родная дочь. Я рассказывал о перспективах космонавтики вообще. Наташа выступала до меня. Я понял, что можно так построить своё выступление, что не произнося ни одного слова лжи, поставить всё с ног на голову: «Папа с мамой познакомились в Одессе в стройпрофшколе… Папа увлекался планеризмом… Мама окончила медицинский… Потом я родилась… Потом папу посадили… Потом папа уехал в Германию, и мы с мамой к нему ездили… Потом папа работал в Подлипках под Москвой, строил ракеты и космические корабли…» Всё верно! Ни слова лжи! Но ни слова о разводе, ни слова о неприязни к отцу, которого она знать не хотела все годы отрочества, да и в зрелые годы, настолько, что даже не пригласила отца на собственную свадьбу! Бросала телефонную трубку, когда он ей звонил! В машине после выступлений говорю ей:

— Наташа, ты — единственная дочь Сергея Павловича. Как думаешь, ему было бы приятно слушать твоё выступление? Ну почему ни слова о Нине Ивановне, с которой твой отец прожил дольше, чем с мамой? Словно её вообще не было! Почему нельзя сказать: «После войны семья наша распалась, отец женился во второй раз, мама вышла замуж, меня воспитал отчим, с отцом мы виделись не часто и только в последние годы его жизни…»? Почему так нельзя сказать?..

Наташа в ответ молчала. Я почувствовал, что она очень мною недовольна.

Руководить молодёжью — величайшее искусство, где требуется ничего не разрешать и ничего не запрещать.

Правительственный концерт — это парад, только там в мундирах, а тут в костюмах. Относиться серьёзно к таким концертам я не могу. Как и к парадам.