Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

Накануне Нового года подсчитал: 11 книг, сборников, переводов меня на другие языки находятся в неком неспешном движении в разных редакциях, о котором я ничего не знаю.

В интервью «Книжному обозрению» Пикуль [64] Пикуль Валентин Саввич (1928–1990) — писатель. гордится тем, что он не работает в архивах. Но тогда это чистая компиляция! Я так делал, копаясь в редких книгах, когда писал «Этюды об учёных». Но этюд не роман. «Королёва» без архива, без многих архивов, написать невозможно.

Все эти дни моё настроение зависит от того, заводится или не заводится моя машина.

Звонил Згуриди [65] Згуриди Александр Михайлович (1904–1998) — кинорежиссёр, Герой Социалистического Труда. . Предлагал сотрудничество по «снежному человеку».

Вечером на дачу зашёл Раушенбах с Верой Михайловной. Очень мило поужинали у горящего камина. Мы с ВМ баловались шотландским виски, а БВ давал интереснейшие характеристики Келдышу, Тихонравову, Челомею [66] Челомей Владимир Николаевич (1914–1984) — академик, Главный конструктор ракетной техники, дважды Герой Социалистического Труда. и другим людям, как легко понять, остро меня интересующим.

Передача про Юру Визбора по ТВ. Передача какая-то неумелая, но, всё-таки живой Юра! И так вдруг стало жалко его, вспомнил, как тут, в Переделкино, пел он у камина на даче у Юлы Хрущёвой, как мы с ним гуляли. Самую последнюю встречу с ним вспомнил: мы гуляли, а он вдруг остановился и долго объяснял мне, как это больно, когда настигает инфаркт.

У Сергея Никитовича Хрущёва. Умный, приятный. Я думал, что он обижен за то, как его задвинули в тёмный угол после смерти отца. Но он на бывшего своего шефа Челомея не в обиде, всё понимает. Более двух часов беседовали о Королёве и др., я уже собрался уходить, как тут выяснилось, что его сосед — некий Геннадий Кузьменко, бывший секретарь горкома партии в Витебске, который был в моей туристической группе, когда мы в 1979 году ездили в Португалию. Затащил к себе. Судя по престижности дома на Олимпийском проспекте и убранству квартиры этот Гена сделал просто головокружительную карьеру, но кто он и что, расспрашивать было лень. У него сидел земляк из Витебского горисполкома. Боже, что он говорил о Шагале! Как он его поносил! Я не большой поклонник Шагала, но ведь глупо отрицать, что это очень интересный художник. Урок дремучего хамства. Мы с Сергеем и его женой Валей только переглядывались…

Сергей Никитович Хрущев.

Если бы я не знал, что такое брифинг, я бы подумал, что это, наверное, что-то очень вкусное.

На идеологическом совещании в ЦК Горбачёв спросил, существуют ли пределы критики, гласности, демократии? И сам ответил: это пределы социализма. Егор Яковлев (сильно битый накануне за материал, подвергающий сомнению поголовный энтузиазм по поводу перестройки) делает в «МН» (1988. № 3. С.2) странный вывод: «…а значит, критика, гласность, демократия беспредельны, как сам социализм». Это антинаучно и глупо, ибо ни одна социально-политическая структура, пусть самая совершенная, «беспредельной» быть не может! Пора понять, что такие категории, как «беспредельный», «бесконечный», «вечный», «бессмертный» и т. д., допустимы лишь в устах влюблённого юноши.

Баюккала — утопающая в девственных лесах финская деревушка.

Не то страшно, что Проскурин [67] Проскурин Пётр Лукич — писатель. стал Героем Социалистического Труда, а то, что потомки, не разобравшись, смогут усомниться в нашем литературном вкусе.

Нам прислали 29 новогодних поздравлений, а мы с Женей послали около 200.

С утра поехал на киностудию научно-популярных фильмов продлевать допуск. Заполнил анкету. Кадровик внимательно её изучал, потом сказал задумчиво:

— Да-а… Три жены… Зато два ордена!

За столом — Елена Владимировна [68] Тёща. , Женя [69] Жена. и я. Все пьём чай. Женя смотрит телевизор, передачу «Очевидное — невероятное» и говорит:

— Какой ужасный галстук у Капицы! Вот и ты, Славка, тоже носишь какие-то клоунские галстуки…

— Я сам знаю, что когда надевать, — лениво отвечаю я. — Если я еду судить КВН, можно надеть и пёстрый. А на похороны — специальный у меня есть, чёрный…

— Вот вы его и наденете на мои похороны, — с постным лицом говорит Елена Владимировна.

Но я — стреляный воробей! Я знаю, что она ждёт. Она ждёт, что мы с Женей, перебивая друг друга, заголосим: «Что вы говорите! Какие похороны!», и это позволит Елене Владимировне легко переключиться на беспредельную тему болезней, врачей и лекарств, и тогда вечер будет погублен. Все эти штучки я знаю. Поэтому спокойно говорю:

— Ну разумеется, Елена Владимировна! Не пёстрый же одевать на ваши похороны. Конечно, чёрный!

Тёща сидит с открытым ртом. А что тут скажешь?! Как на меня обидеться? Всё! Разговор иссяк!

Вёл вечер в Доме кино. Выступать пригласил своих знакомых. Были: Борис Грушин (рассказывал о пивных в Праге), Джангар [70] Пюрвеев Джангар Бадмаевич — архитектор. (рассказывал о будущих лунных поселениях), Слава Фёдоров (говорил об экономике), Сергей Юрский прочёл рассказ Жени Попова, Эдик Успенский [71] Успенский Эдуард Николаевич — писатель. рассказывал о детской литературе.

6.2.88

Фильм «Тайна чёрных дроздов» по Агате Кристи. Почему так популярна Агата Кристи? Неужели не видны все эти дамские натяжки и наивные придумки, направленные во всех её романах только к одной цели: отвлечь читателя от истинного злодея. Нет ничего легче угадать у Кристи развязку: всегда виновен тот, на кого меньше всего думаешь. Она вся выдумана и предельно нереалистична, при всей реалистичности окружающей обстановки.

Человек чувствует себя комфортно при 20 градусах: (я — при 14). При 12 ему уже холодно. При 7 он мёрзнет. А, вообще-то, может он насмерть замёрзнуть при плюсовой температуре? При какой? Или эта величина индивидуальная?

Валентин Петрович Глушко.

Зимняя Олимпиада в Калгари. Человеку, который не то чтобы за полтора часа, а вообще пробежал на лыжах 30 км, я бы сразу безо всяких разговоров давал золотую медаль.

Глушко живёт в Доме правительства в огромной квартире с окнами на Кремль. Сидели в его кабинете, где я не обнаружил никаких следов кабинетной работы. От обилия макетов, моделей, сувениров и всякой другой околокосмической белиберды Валентин Петрович был похож на хозяина сувенирной лавки в Хьюстоне. Проговорили три часа. Рассказать правду о Королёве он не то, чтобы не хочет, он не может, как не может, например, в свои 80 лет вспрыгнуть на стул.