Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

— Господа! Скорее, скорее! Смотрите, что показывают по телевизору!

Мы бросились в холл. А показывали катастрофу нашего Ту-144 на салоне в Ле-Бурже. Пленку эту гоняли несколько раз, и хорошо было видно, как он взлетел, задрал нос, сполз на крыло и рухнул. Настроение тягостное. Ведь всего несколько дней назад беседовали мы с Туполевым, таким вальяжным, таким самоуверенным…

3.6.73.

Позднее мне приходилось читать, будто бы Ту-144 потерпел аварию из-за того, что попал в турбулентный поток, образовавшийся в результате полёта истребителя «Мираж». Но я хорошо помню, что никакого «Миража» не было. Марк Лазаревич Галлай, с которым мы обсуждали гибель Ту-144, говорил, что причина одна: Михаил Козлов, командир лайнера, слишком задрал нос, скорость упала, самолёт сполз на крыло и разбился. А случилось это потому, что нашим начальникам на салоне очень хотелось «утереть нос» франко-английскому «Конкорду» и они настаивали на том, чтобы старт Ту-144 был максимально эффектным. Именно эта версия представляется мне наиболее вероятной.

В Стенфорде с конца весны до начала осени дождей не бывает. Вся земля выжжена. Горы зеленые, потому что их спасают туманы. Длина линейного ускорителя SLAC — две мили. Это плод объединенных усилий 162 компаний и отдельных лиц. А Корана жаловался, что фундаментальная наука в США в загоне. Но ведь Стенфордский ускоритель ничего материально ценного не производит. Ускоритель такой длинный, что физики передвигаются вдоль него на велосипедах. Работают на нём в три смены. Эксперименты проводят ежедневно 3–4 недели, потом столько же отдыхают, а компьютеры обрабатывают результаты. Тут бывали Келдыш, Капица, Петросьянц.

Табличка в автобусе: «Ваш водитель Боб Кронби. Ему можно доверять и он вежлив».

Нигде на светофорах не видел дополнительных стрелок. Движение чаще всего четырехрядное с широкой резервной зоной с двух сторон. Разделительная полоса почти всегда. Практически нет пересечений дорог, только съезды и заезды. Все пояснительные таблички пишут белым по зеленому. Запрещающих дорожных знаков очень мало, чаще — предупредительные или поясняющие. Ряд от ряда кое-где отделен металлическими лепешечками. Когда переезжаешь через них, машина сигнализирует об этом короткой дрожью.

Очень редко в США можно увидеть… пол! В гостинице от порога все вестибюли, холлы, номера покрыты толстыми искусственными коврами. Для баров и ресторанов наиболее характерны красные тона. Ковры американцы не жалеют, приходя домой не разуваются. Но ковры всегда чистые, не вытертые. Очень приятно ходить по ним босиком.

Главная отличительная черта американского пейзажа, особенно пригородного и сельского — отсутствие заборов. Чаще всего их функцию выполняет подстриженный кустарник. Каждый день по ТВ грабят, насилуют, убивают, а до заборов американцы так и не могут додуматься!

Самая вычурная архитектура в США — у церквей. «Под старину», как у нас, их ставят редко. В МТИ, например, вообще соорудили некое нейтральное культовое здание. Это и церковь, и мечеть, и синагога, всё зависит от того, кто молится.

Мне очень нравится, что американцы словно соревнуются в нелепостях законодательства в отдельных штатах. Здесь, в Калифорнии, например, для того, чтобы поставить мышеловку, надо получить охотничье удостоверение. В Неваде нельзя перегонять верблюдов по шоссе. В Оклахоме могут оштрафовать или даже в тюрьму посадить, если строишь гримасы собаке. А в Иллинойсе могут засудить, если собаке предложишь закурить. В Теннесси нельзя ловить рыбу с помощью лассо, а во Флориде — лягушек сачками. В Пенсильвании запрещается заметать мусор под ковёр. В Арканзасе муж может бить жену только раз в месяц. В Западной Вирджинии нельзя пускать в школу ребенка, от которого пахнет луком.

В Принстоне, Стенфорде, Пало-Альто и Беркли, когда Коля переводил, часто мелькало «машина Гольберга». Кто такой Гольберг, я не знал. Если я никогда о нем даже не слышал, наверное, он совсем молодой. И чем чаще об этих машинах говорили, тем стыднее было не знать, кто такой Гольберг. Вместе с тем я приметил, что машинами Гольберга называют установки, аппаратуру и приборы совершенно друг на друга непохожие и по размерам, и по назначению. Сегодня решил не корчить из себя энциклопедиста и расспросить у американцев, кто такой Гольберг. Спросил небрежно у Билла Кроми: сколько лет Гольбергу? Билл сначала не понял. Я уточнил: тому самому Гольбергу, компьютеры которого нам показывали в Беркли. Наверное, это совсем молодой человек…

— Да я бы не сказал, — и тут Билл начал хохотать.

Выяснилось, что Руб Гольберг — знаменитый американский карикатурист, который прославился своими рисунками на компьютерные темы. С тех пор всякую запутанную, мало понятную электронику в США называют «машинами Гольберга».

Основатель лаборатории в Беркли Эрнест Лоренс (умер в 1958 г.) был первым учёным, который применил радиационные пучки в медицинских целях. Он начинал ещё в 1930 г. совсем молоденьким профессором, построив со своими студентами первый циклотрон диаметром в четыре дюйма. В июле его младший брат Джон едет в Дубну, будет осматривать онкологические клиники в Москве и Ленинграде. Убеждал нас, что рак гипофиза излечим на 80 %. Не верю.

Американцы не моют руки перед едой, но значительно меньше нас курят. И пьют, пожалуй, тоже.

В «Боингах» на сиденьях разноцветные чехлы. От этого в самолёте как-то веселее.

Над Лос-Анджелесом лётчик чересчур высоко зашёл на посадку. Поднялся вновь и сделал круг. Всё объяснил по радио и извинился.

В аэропорту Лос-Анджелеса нас встречал Дональд Гаррет, один из директоров гигантской компании Арманда Хаммера «Оксидентл петролеум корпорейшн» (годовой доход — 2,7 млрд. долл.). Он сообщил, что сам мистер Хаммер улетел в Японию и поручил принять нас своим директорам. Сам Гаррет — глава дочерней фирмы «Гаррет» — главной научно-исследовательской и проектной организации в империи Хаммера. Он сказал, что город Лос-Анджелес очень разросся, и в Клермонт, где находится их штаб-квартира, быстрее добраться на самолёте. Поодаль стояли два самолётика, совсем маленькие, человек на 6–8. Мы поинтересовались, где наши чемоданы, на что Гаррет сказал, что они уже уложены в крылья. Полетели. Лос-Анджелес отличается обилием частных бассейнов, которые посверкивают в солнечных лучах, как осколки разбитого зеркала.

Арманд Хаммер приехал в Россию впервые в 1921 г. Привёз полевой госпиталь, торговал зерном и тракторами, строил карандашную фабрику, но, главное, зачем он приехал — антиквариат. Скупал за бесценок произведения искусства и, как я думаю, на этом и разбогател. Писал: «Мало кто из бизнесменов может похвастаться тем, что нажил себе состояние, вложив деньги в экономику коммунистических стран». Он очаровал Ленина, который считал его первой ласточкой западного бизнеса. Через полвека он очаровал Брежнева, заключив (или пообещав заключить?) торговые соглашения на сумму около 8 млрд, долл., в которых предусматривается сотрудничество в переработке нефти, производстве минеральных удобрений, проектировании и строительстве гостиниц, утилизации твёрдых отходов [146] Готовя эту записную книжку к печати через 25 лет после того, как были сделаны эти записи, я невольно подумал: а где эти 8 млрд.? Где нефтеперегонные заводы и топки по утилизации отходов? Что-то я о них не слышал. Или старик Хаммер надул нас второй раз? . Наверное, совесть его замучила и через полвека он привёз Эрмитажу «Портрет актрисы Антонии Сарате» кисти великого Гойи.