Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

— Ну, вы конечно знаете, что Королёв — еврей? — спрашивает Бармин.

Я опешил. Начинаю, как дурак, объяснять, что отец Королёва учился в Могилёвской духовной семинарии, мать — из запорожских казаков, так что вряд ли он еврей. Потом спохватился: господи, что я несу?!

— Да какая разница, еврей он или армянин, или испанец! Он — КОРОЛЁВ!

— Да, разумеется, — отозвался Бармин. — Впрочем, я мало что знаю… Вы об этом расспросите Валентина Петровича [30] Глушко Валентин Петрович (1908–1989) — академик, дважды Герой Социалистического Труда, главный конструктор жидкостных ракетных двигателей, лауреат Ленинской и Государственных премий. , он в курсе…

День 2 июня 1970 года, когда мне исполнилось 38 лет, очевидно, обозначал пик моей жизни, чего тогда я, разумеется, не понял. По плотности времени в этом дне я не могу сравнить его ни с одним другим в моей жизни.

В 10.00 по местному времени улетели с Байконура. Где-то около 13.00 сели в Москве. Меня встречала машина. Подвёз Бреуса, Егорова и Борисенко [31] Борисенко Иван Григорьевич — спортивный комиссар ФАИ, фиксировавший все космические рекорды. . Только вошёл в дом — звонок Губарева: если через час мы не выкупим «Волги», мы их никогда не выкупим. Володька очень быстро провернул все оформление, и часов около 18 я уже ехал по Москве за рулём новой «Волги» цвета «белая ночь». Редакция: получил японские иены. Вхожу домой — вся компания самых милых моему сердцу собутыльников уже сидит за столом: Чудецкий, Харитонов, Венгеров, Лифшиц, Рост, Ося с Капой [32] И. А. Герасимов с женой. , Францев [33] Францев Вячеслав Иванович (1929–1991) — хирург, доктор медицинских наук, лауреат Государственной премии, профессор, заведующий отделением сердечной хирургии МОНИКИ. , Марина Герасимова [34] Герасимова Марина Ивановна — сотрудница ОКБ С. П. Королёва. , Феликс [35] Анохин Феликс Александрович — инженер, мой сосед. . Разошлись под утро. Кассы Аэрофлота, билет, Шереметьево-2. Депутатский зал, англичане, шампанское, заместитель министра Аэрофлота. Ил-62. Я полетел в Японию!

В огромном самолёте летит всего 18 человек. С радостью обнаружил среди них Юру Летунова. Отутюженные красавицы-стюардессы (ведь сам заместитель министра на борту!) постоянно развозят на своих тележках самую дорогую выпивку, соки, воды, шоколад. Мы с Юрой подмигнули одной и говорим:

— Чтобы в будущем не тревожить вас постоянными просьбами, оставьте нам бутылочку камю и две шоколадки. И всё! Больше нам ничего не надо…

Выпили коньяк, пошли в хвост, взяли подушки, пледы, подняли подлокотники на креслах, легли и уснули. Проснулись от писка в ушах, когда самолёт заходил на посадку в аэропорту Ханеда. Нас встречает президент компании «Джал» господин Мацуо. Когда спускались по трапу и шли по ковровой дорожке, японские стюардессы осыпали нас лепестками роз.

Живу в отеле «New Otani» в центре Токио. Номер маленький, но очень уютный. В ванной насчитал 12 простыней, полотенец и салфеток. Все цвета яичного желтка и с вензелями. Вместо крыши отеля наверху медленно вращается огромный барабан ресторана. Ужинали и оглядывали город с высоты птичьего полёта. Когда я вернулся в номер, дверь оказалась незапертой, и какая-то очень миловидная японочка в кимоно стелила мне постель: сняла покрывало, взбила подушку, отвернула краешек одеяла. К такому обороту вещей я был не готов и даже мелькнула мысль: «Неужели мне и баба в этом отеле полагается?!» Девушка улыбнулась, сложила ладошки на груди в японском приветствии, поклонилась и ушла. Я залез в ванну и принялся восстанавливать всю цепочку событий последних часов, которые меня в неё привели. Байконур, «Союз-9», самолёт с Госкомиссией, «Волга», день рождения, снова самолёт, Япония… Япония? Поверить в реальность было трудно. Я усомнился. Вылез из ванной голый, мокрый подошёл к окну: точно! Токио! На домах светятся неоновые вывески с японскими иероглифами…

Лежал в постели и думал, что, наверное, в мире есть немало людей, которые живут в такой сумасшедшей круговерти изо дня в день многие годы. И понял, что я не завидую им. Ведь мозгу, как и желудку, тоже требуется определённое время для переваривания пищи, которой его кормят.

В нашу честь в одном из залов отеля президент «Джал» Мацуо организовал приём. Впечатляют столы, на которых лежат буквально горы деликатесной рыбы и всяких морских тварей. Потом я разобрался: столы не плоские, а выпуклые, и уже эта пластиковая горка плотно уложена, скажем, сёмгой. Но в первый момент такой стол впечатляет. Прехорошенькие официантки ездили с тележками, развозили выпивку. Я спросил виски и мне налили грамм 15. Решил попробовать японскую водку сакэ. Её разливают в маленькие (4x4x4 см) деревянные ящички подогретой до 35–40 градусов. Если учесть, что сама водка имеет крепость 25 градусов, то с уверенностью могу сказать, что ничего гаже я не пил.

Потом начались речи. Выступал президент и наш заместитель министра. Потом снова еда и выпивка, но всё в «стоячку», чего я терпеть не могу. Обратил внимание, что Мацуо всё время на меня поглядывает. Только потом я понял, что поглядывает он не на меня, а на мою бороду. У японцев борода растёт плохо, поэтому бородатые белые люди задерживают их взгляд, поскольку, как я понимаю, все небородатые кажутся им на одно лицо, как и они нам поначалу. Потом Мацуо подошёл и через переводчика спрашивает, пробовал ли я некое экзотическое японское блюдо, которое тут же готовит повар в специальном киоске (величиной с наш «Союзпечать») в уголке зала. Я признался, что не пробовал. Тогда он привёл меня к этому повару в высоком белом колпаке, и тот на наших глазах раскатал два блина из тёмно-зелёных водорослей, положил на них кусок рыбного сырого филе, брызнул соевым соусом, завернул эти блины точно так, как у нас заворачивают блинчики с мясом, и протянул нам с президентом. Ем… Ну, что сказать?.. Русский человек в принципе может съесть всё, но предварительно надо посолить. А этот деликатес омерзительно пресный. Мацуо спрашивает: «Ну как, мол?..» Я отвечаю: «Нет слов…» А слов у меня, действительно, нет, поскольку это лакомство совершенно рвотное. Поклонился, отошёл и чувствую, что необходимо срочно сделать «ассаже» (это словечко мы внедрили в обиход с Юрой Ростом в бытность нашу в городе Одессе). Промедление с «ассаже» грозило тем, что, как говорят на Пинеге, будешь «хвалиться харчем». Я поспешил к ближайшей тачке с выпивкой и опять спросил виски. И девочка опять плеснула мне грамм 15. Я ласково погладил её по ручке и сказал по-русски, что нуждаюсь в более квалифицированной скорой помощи. Сам набуровил в высокий стакан грамм 200 и выпил залпом. На лице японки появилось выражение неподдельного ужаса. Она никак не могла понять, почему я не умер мгновенно. Потом я видел, что она, указывая на меня глазами, что-то шептала своим подругам, и те тоже смотрели на меня с восхищённым недоумением.