Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Буран. Но какой! Сто раз читал: «Не видно протянутой вперёд руки». Считал, что это враки. Оказалось, правда. Выходить нельзя: можешь пройти буквально в метре от двери и уйти в тундру, что равносильно почти верной гибели. За окном такой вой, будто мы летим на самолёте или несёмся в экспрессе. Великолепное доказательство принципа относительности движения Галилея: или берега стоят, а вода течёт, или берега текут, а вода стоит.

Гулял по берегу Ледовитого океана. Снег после бурана имеет ни на что не похожую структуру: его можно резать, прессовать, он пластичен и пачкает, как краска. Собачьи следы уплотняют снег, а вокруг он обдувается ветром со всех сторон. Следы похожи на белые анютины глазки.

Местный сленг: «Взял две ампулы взаглот» (выпил две бутылки водки).

Пьяный Зайцев [383] Зайцев Александр Николаевич — специальный корреспондент газеты «Нарьяна Вындер» («Красный тундровик») в Нарьян-Маре. командует: «Самовар вскипятить и принести!!» Повёл меня в сарай и требовал, чтобы я отвёз домой в Москву мешок мороженой наваги.

О достижениях цивилизации начинаешь думать только тогда, когда их лишаешься. Амдерма. Унитаз. Вода из крана. После Нарьян-Мара это уже чудо.

Во всех столовых необъятного Советского Союза, как известно, готовят самые разнообразные блюда. Но есть нечто, объединяющее все столовые Советского Союза: гадкий рыжий соус, которым поливают котлеты, рагу, шницеля (та же котлета, но дороже), рыбу, картошку, макароны. Он везде одинаков и одинаково ужасен. Надо добыть рецепт.

Артур Чилингаров [384] Чилингаров Артур Николаевич — начальник Амдерминского управления Гидрометеослужбы, лауреат премии Ленинского комсомола, ныне — заместитель Председателя Государственной думы, Герой Советского Союза. жалуется на жизнь. Его замучили не метеосводки, а мелкие кляузы, приемы на работу и увольнения, аттестация сотрудников, визирование заявлений о продлении договоров.

— Заведи толкового заместителя, — советую я.

— Нет, не получится… Вот сейчас прилетели представители всего северного гидромета, люди из Института Арктики и Антарктики из Ленинграда, тут штаб ямальских морских операций… Нужен регулярный метеобюллетень для оленеводов… Понимаешь, текучка заела…

Долго объяснял мне технику выгрузки грузов на ледяной припай. Вызывал аквалангистов, которым поручил осмотреть подводный рельеф в районе припая.

Василий Андреевич Харитонов, опытнейший мастер ледовых разведок: «Мы даём прогноз сжатия льдов, смотрим, где какие каналы, разводья. В зону сжатия, разумеется, лезть глупо… Рекомендуем курс… Это экономит массу времени, что для Арктики очень важно…»

Высота и трагизм писательской и любой другой творческой работы (композиторской, конструкторской и т. п.) в невозможности самовыключения из процесса творчества. Я не думаю, что вот Пушкин де в Болдино работал, а когда с друзьями пил, отдыхал — бездельничал. Вообще творческий человек, как мне кажется, не может отдыхать, даже если он очень этого захочет. И роман, и симфония, и конструкция машины рождаются много раньше того момента, когда человек пишет, играет или чертит. В этот момент происходит лишь разрушение скорлупы. Цыплёнок, за миг до освобождения из неё, в принципе равен только что вылупившемуся. Разрушение скорлупы требует усилий, иногда больших, но акт разрушения скорлупы нельзя приравнивать к акту рождения идеи.

Погас свет. Зажгли свечи. Всё изменилось: дом, Митя, все объёмы. На всё лег особый ритм живого света. Вдруг свет включили. И снова всё изменилось, вся наша жизнь. Свет — фактор не только физический, но и психологический. Он действует на психику гораздо больше, чем мы думаем.

Сегодня похоронили Михваса [385] М. В. Хвастунов. . Рэм Щербаков назвал его очень точно: великий дилетант. С Михвасом ушла в прошлое счастливейшая пора молодости и чистой влюблённости в журналистику, ушло время, когда все мы не очень беспокоились о себе и своем будущем.

7.3.78

Никогда не бывшая близкой к сыну, не понимавшая его устремлений, предоставившая ему (к счастью!) возможность всё всегда решать самому, Мария Николаевна Баланина [386] Баланина Мария Николаевна (1888–1980) — мать Сергея Павловича Королёва. в полной мере пользуется посмертной славой своего великого сына. Причём делает это очень умно, с показным смирением на лице: «Ну, я же не виновата, что у меня гениальный сын…» В честь своего 90-летия она закатила вчера грандиозный банкет в Дубовом зале Дома литераторов. С фальшивой скромностью принимала букеты, целования рук и приветственные телеграммы от президента АН Александрова, Келдыша, Глушко и Кирилла Лаврова. На банкете присутствовали: академики Ишлинский, Б. Петров, Раушенбах, известный радарщик, чл.-корр. АН Григорий Васильевич Кисунько (непонятно, с чего бы?), директор НИИ-1 [387] НИИ-1 — бывший PHИИ, где в 1934–1938 гг. работал С. П. Королёв. Лихушин, Марк Галлай, Олег Ивановский [388] Ивановский Олег Генрихович — ведущий инженер космического корабля «Восток» в ОКБ С. П. Королёва , строитель Байконура Михаил Григорьевич Григоренко и группа ветеранов космодрома, Владимир Алексеевич Пивнюк от Ракетный войск, мать Юры Гагарина — Анна Тимофеевна, космонавты Аксёнов, Горбатко. Артисты Евгений Беляев и Инна Макарова. Пианист Наум Штаркман. Певец Клёнов. Любимый скульптор Постников, художница Вера Георгиевна Ермакова, написавшая портрет самой Марии Николаевны. Писатель-фантаст Александр Казанцев. Была исполнена чудовищная песня, которую сочинил Сашка Романов, про «бревенчатый домик на космодроме» (кстати, домик Королёва на космодроме вовсе не бревенчатый!). Директор Государственного музея космонавтики в Калуге Иван Степанович Короченцев. Правнук Серёжа. С выражением предельной кротости на лице позволяла Мария Николаевна навешивать на себя благоухающие гирлянды приветственных речей: от Министерства просвещения РСФСР (вспомнили педагогическое прошлое МН), от делегаций Киева, Житомира, Ленинска, пионеров Нахабино [389] Том в 1933 году была запущено первая наша жидкостная ракета. . Валерий Константинович Луцкий из астрономического общества сообщил о том, что малой планете № 1855 присвоено имя «Королёв». Жена Михаила Михайловича Громова — Нина Георгиевна — зачитала от него письмо.

Во всех деталях угадывалась хладнокровная и дотошная продуманность и до минут рассчитанная организация. Не думаю, чтобы Сергею Павловичу понравился этот поток славословий, если подумать, совершенно незаслуженных.