Илья Старинов - Мины ждут своего часа

В Валенсии я без труда разыскал советских добровольцев, прибывших раньше нас. Одним из первых, кого я увидел, был мой прежний начальник Ян Карлович Берзин.

По договору с Испанской республикой правительство СССР, выполняя свой интернациональный долг, направило сюда группу военных советников. Берзин являлся одним из старших советников.

Встреча за рубежом с советским человеком — всегда радость. Встреча с тем, кого безгранично уважал и любил, — . радость вдвойне.

Старик, как ласково мы звали Берзина, хотя ему было всего 40 лет, сразу меня узнал и, несмотря на огромную занятость, уделил несколько минут.

— Хотите в Мадрид? Не выйдет! Обстановка изменилась. Вас я оставлю здесь… Придется начинать с малого… К тому же под Мадридом фашисты понесли большие потери, морально надломлены. Оборона Мадрида с каждым днем совершенствуется, устойчивость ее быстро растет. Город становится неприступным для фашистов.

Прогноз Берзина оказался правильным. Фашисты не овладели Мадридом до конца войны. Однако на других участках фронта положение оставалось далеко не блестящим.

— Для вас важно и то, что сплошной линии фронта здесь не существует, — устало улыбнулся Ян Карлович.

Берзин не развивал свою мысль, но я его прекрасно понял: ходить в тыл фашистов будет относительно несложно.

Как и других наших советников, Берзина очень беспокоило состояние испанской армии. Она не имела ни четкой структуры, ни единого командования. В армию входили отдельные отряды, подчинявшиеся различным партиям и комитетам. В беседе со мной Ян Карлович не скрывал своей тревоги.

— Что вы поручите мне?

— Нужен инструктор-подрывник. Будете обучать людей применению минноподрывной техники. Кое-когда придется работать и по другой специальности, приобретенной вами в академии.

В дверь постучали. Вошли высокий белокурый человек и яркая смуглая женщина.

— Очень удачно! — улыбаясь вошедшим, сказал Берзин. — Знакомьтесь. Старинов. А это тоже советские добровольцы — Артур Карлович Спрогис и переводчица Регина Цитрон.

Ян Карлович тут же попросил меня показать Спрогису устройство различных взрывателей и замыкателей, которые можно соорудить из подручных средств.

Нашу беседу прервал телефонный звонок. Слушая невидимого собеседника, Берзин заметно мрачнел.

Я не видел Яна Карловича около трех лет. При встрече он сразу показался мне постаревшим. Сейчас явно нервничал. Это как-то не вязалось с его образом и даже огорчало. В былые годы выдержка никогда не изменяла моему начальнику. Видно, очень уж плохие вести принес телефон, если и Берзин не в силах сдержать свои чувства.

Положив трубку, Ян Карлович извинился, что не может продолжать разговор.

— Еще не раз увидимся! — попытался по-прежнему спокойно улыбнуться он. — А сейчас, товарищ Старинов, вас проводят к генералу Ивону. С ним все договорено.

Мы условились со Спрогисом о встрече в гостинице, и я направился к неведомому генералу Ивону.

— Ентре! Ентре! [5] Войдите! — раздалось из кабинета в ответ на мой стук.

Мы с Обручевой вошли. Из-за стола поднялся плотный темно-русый человек.

Я стал представляться через переводчицу…

— Вы из большой деревни? [6] Так в то время некоторые называли Москву. — по-русски спросил он. — Тогда обойдемся без переводчиков!..

Генерал оказался очень оперативным. Сразу сделал все необходимое, чтобы я приступил к работе.

В тот же день мне поручили заниматься с группой товарищей.

В группе, с которой я занимался, собрались пожилые, семейные люди. Они горячо стремились в тыл врага, но рассчитывали, что их тайно забросят туда для сугубо конспиративной, подпольной работы. Никто из них не предполагал, что в тыл фашистов придется ходить систематически и, выполнив боевое задание, возвращаться па базу.

Подобная перспектива моих учеников не радовала, да и я видел, что со старичками далеко не уедешь. Где уж им делать вылазки в тыл врага?! Они и ходить-то быстро не могут, задыхаются…

В штабе отношение к нашей группе было прохладным. Средств мне не отпустили, покупать необходимые нам приборы и детали приходилось на собственную зарплату. У нас не было даже машины для транспортировки оборудования и людей к месту занятий…

Генерал Ивон выслушал меня очень внимательно. Я напористо доказывал, что надо посоветовать руководству республиканской армии повнимательнее отнестись к комплектации и к материальному обеспечению групп подрывников.

— Мины не оборонительное, а сугубо наступательное оружие! — убеждал я генерала. — Попадет ли в цель артиллерийский снаряд? Это еще неизвестно. А заложенная в нужном месте надежная мина бьет без промаха, и эффект от ее взрыва гораздо больше. Одним снарядом батальон противника не уничтожишь, а мина, пустившая под откос железнодорожный состав, уничтожит и батальон и его технику. Разве можно пренебрегать таким оружием?

Генерал Ивон согласился со мной.

— Давайте организуем курсы по подготовке проверенных бойцов к действиям в тылу фашистов, — предложил я генералу. — Дело это для меня лично не новое: Можно создать и лабораторию, которая обеспечивала бы нас спецтехникой, и сформировать хотя бы один специальный батальон для действий на путях сообщения врага.

— Предложения полезные, — ответил генерал. — Но республиканская армия, увы, пока только рождается. И рождается в тяжелых муках… Вам придется для начала поработать, как говорится, кустарным способом. Надо доказать на деле возможности ваших подрывников…

Однако вскоре после этого разговора нас пригласили в Валенсийский провинциальный комитет Коммунистической партии Испании к товарищу Урибесу, который объявил нам о предстоящей встрече с Хосе Диасом и Долорес Ибаррури.

Генеральный секретарь Коммунистической партии Испании встретился с нами на следующий день.

Здание ЦК охранялось: в городе действовали остатки пятой колонны, бесчинствовали анархисты. Но нас пропустили без особых формальностей.

Хосе Диас — молодой человек с тонким умным лицом, крепкими руками и быстрыми движениями — попросил меня изложить суть моих замыслов. Слушал он внимательно. В знак одобрения кивал головой:

— Си, камарадас [7] Да, товарищи! .

Отворилась дверь. Вошла женщина в черном платье. Я сразу узнал легендарную Пасионарию и встал, прервав на полуслове изложение своих планов.

Долорес Ибаррури, улыбаясь, пожала мне руку, обняла за плечи Обручеву, называвшуюся теперь Луизой.

Потом присела рядом с Хосе Диасом, и они горячо заговорили между собой. Как я завидовал Анне, понимавшей испанский!

Наконец Хосе Диас объявил через переводчицу:

— В ближайшие дни вы получите все возможное, но впереди много трудностей. Их нелегко преодолеть в наших условиях…