Илья Старинов - Мины ждут своего часа

Через два часа — отдых. По моим подсчетам, пройдено около десяти километров. Осталось еще столько же…

Удивительное чувство возникает — при переходе линии фронта ночью. Кажется, что идешь по узкому мостику над пропастью. Оступись и — конец…

Но вот линия фронта уже позади. Мы шагаем бодрее и к трем часам утра выходим на автомобильную дорогу Теруэль — Каламоча.

Залегли метрах в ста от ее полотна. Отдышались, перекусили. Разделились на две группки. Бойцы, возглавляемые Антонио, будут минировать железную дорогу. Группа Доминго должна поставить заряды для подрыва двадцати телеграфных столбов на шоссе и взорвать мост.

Автомобильная дорога оказалась широкой и была заасфальтирована. Железобетонный мостик на редкость прочен. Нашей взрывчатки явно не хватит, чтобы сильно разрушить его.

Для усиления эффективности взрыва я посоветовал Доминго установить заряды вплотную под балками, выложив подпорки из камня, и двинулся вместе с бойцами Антонио.

До железной дороги около пятисот метров. Вокруг ни души. Но у нас очень мало времени: скоро начнутся взрывы. К счастью, здешний мост оказался более легким для взрыва. Работали, стоя на дне высохшего ручейка. Заряды отлично устанавливались сбоку от металлических балок.

Заминировав мост, торопливо принялись за телеграфные столбы. Как всегда, в спешке что-то не выходит сразу. А времени уже нет.

Подожгли фитили зарядов на мосту и начали отходить.

Первые взрывы прогремели, когда мы достигли шоссе. Ночную тьму прорезали яркие вспышки света.

Прибавили шагу. И хорошо, что не замешкались! На автомобильной дороге тоже начались взрывы. Там, где находился железобетонный мост, пламя вымахнуло в полнеба. От глуховатого взрыва вздрогнула земля…

На пункте сбора царило ликование, но радоваться было еще рано. Я опасался, что противник подбросит к месту взрыва солдат и начнет преследование. Мы видели огни, машин, спешивших к поврежденному участку! Следовало немедленно уходить.

В обратный путь отправились налегке. Довольные удачей, люди не чувствовали усталости.

Уже с солнышком мы вышли в расположение республиканских войск.

Доминго отправил подрывников на отдых, а сам вместе со мной поспешил на доклад к командующему.

Только после полудня мы были приняты. Командующий, размахивая руками, стал упрекать нас за то, что сделали мало, «только нашумели».

— Противник получает подкрепление! Связь у него работает! — надрывался командующий.

Доминго резко ответил, что задание выполнено точно и в срок.

Присутствовавший при этом разговоре наш артиллерийский советник Н. Н. Воронов, улучив момент, сказал:

— Поймите состояние командующего. Наступление развивается не по, плану, войска несут большие потери.

— Но при чем тут мы?! Разве малочисленная группа подрывников могла обеспечить успех наступления?

— Конечно нет.

Однако командующий все наседал на Доминго:

— Вы, видимо, ничего не взорвали и вовсе не уничтожили связь!..

На наше счастье, один из проводников оказался анархистом. Он принялся орать на командующего, доказывая, что мосты были взорваны. Отчаянно жестикулируя, проводник показывал, как летели обломки.

Не знаю, убедил ли он командующего, или тому просто надоели пререкания, но нас наконец отпустили, приказав готовиться к новой вылазке.

Я был сильно удручен.

Конечно, судьба наступления не зависела от действий нашей группы, но мы могли сделать больше. Могли, если бы проявили на свой страх и риск больше самостоятельности.

В самом деле, зачем было подрывать столбы проводной связи, когда всем известно, что у мятежников есть полевые раций? Да и восстановить эти повреждения на линии фашистам было совсем нетрудно.

С мостами мы тоже дали промашку. Что толку разрушать маленькие мостики через обмелевшие ручейки? Гораздо выгоднее было установить и на железной дороге и на шоссе автоматические мины. И взрывчатки ушло бы меньше, и эффект получился бы больший: первые же подорвавшиеся машины и эшелоны заставили бы противника приостановить движение до тщательной проверка всего полотна на значительном расстоянии.

Когда я вернулся к своим ученикам, первоначальное возбуждение у них уже прошло. Бойцы выглядели усталыми. Почти у всех были потерты ноги.

— Тодос еста биен [11] Все в порядке. , — храбро солгал Доминго, глядя на вопрошающие лица боевых товарищей. — Однако от нас ждут большего. А сейчас — спать!

Капитан не хотел обескуражить подрывников. Но вряд ли от них укрылась его хмурость.

— А в чем все-таки дело? — спросил за всех Рубио.

— В чем?! — взорвался Доминго. — Теруэль не заняли, вот в чем!

Бойцы переглянулись. Причина была достаточно веской, чтобы объяснить плохое настроение командира.

Несмотря на первоначальные неудачи, командование продолжало попытки захватить Теруэль.

Интербригада прорвалась к самому городу, за ней продвинулись другие республиканские части. Противник пока не контратаковал. Это позволяло надеяться на успех.

На второй день наступления подрывники получили приказ вновь идти в тыл мятежников.

Капитан Доминго задумался. У людей потерты ноги, а им шагать более сорока километров!

Пепе невозмутимо предложил использовать для вылазки машины.

Первым отозвался на это Рубио:

— Ты, наверное, не в своем уме…

Но Пепе не удостоил его ответом. Он спокойно убеждал переводчицу и Доминго, что поездка на машинах совсем неопасна… А в случае чего — на машинах легко и удрать!

Перспектива такой вылазки понравилась и другому шоферу — Хуану. Он горячо поддержал Пепе.

Доминго тоже загорелся новой идеей, и мы решили рискнуть.

В операцию отправились Доминго, Обручева, я, Пепе, Хуан, Рубио, братья Антонио и Педро, а также восемь бойцов из армейской части, занимавшей оборону возле деревни Пералес.

В полдень три машины въехали в лесок на ничейной территории и направились к автомобильной дороге Теруэль — Каламоча. Сначала тряслись по суходолу, поросшему на склонах кустарником, а в четырех километрах от своих позиций выскочили на полевую дорогу и прибавили скорость.

Безмолвны холмы вокруг. Желтеет под солнцем чахлая трава. Темнеют вдали одинокие валуны. Ни зверька, ни овечьей отары. Только высоко в небе парят редкие облака.

Приземистая пастушья хижина (кортихо), сложенная из камней, видна на ровном месте за целый километр. Останавливаемся в укрытии, посылаем разведку. Сигнал: можно ехать!

У хижины — ни души. Оседланная лошадь пощипывает невдалеке траву. Настороженно подняв голову, она с испуганным храпом шарахнется от бойцов. На седле видна запекшаяся кровь. Заглядываем в хижину — пусто. Какая-то трагедия разыгралась тут. Какая? И чем это угрожает нам?