Илья Старинов - Мины ждут своего часа

Днем и ночью во все времена года мы систематически вели свои опыты. Эту работу выполняли отдельная рота полигона и железнодорожные части, проводившие у нас учения.

Я хорошо понимал, что войскам и партизанам нужны надежные в действии, удобные и безопасные в транспортировке и установке, неизвлекаемые для противника, годные для длительного хранения в сложных условиях инженерные мины. При этом по возможности дешевые в производстве!

Коллектив научных работников полигона участвовал также в написании нового Наставления и Положения по устройству и преодолению заграждений на железных дорогах. В этих документах уже учитывался опыт применения мин в Испании и брались в расчет результаты учений на полигоне.

Работа была кропотливой и трудоемкой. Товарищи по полигону шутили, что приходится брать в пример Льва Толстого, переписывавшего свои рукописи по многу раз. Но как бы то ни было, Положение оказалось изданным еще в марте 1941 года, а Наставление уже в начале войны с гитлеровской Германией.

Помимо этого мне за полтора года удалось написать диссертацию на тему «Минирование железных дорог». В ней доказывалось, что оставляемые врагу участки железных дорог можно выводить из строя на срок до шести месяцев и быстро восстанавливать после обратного занятия территории нашими войсками.

На затерянном в лесах полигоне мы работали упорно и много не из простой «любви к искусству». Радио и газеты приносили и в нашу глухомань все новые тревожные вести.

В июле 1938 года японские самураи попытались вторгнуться на нашу территорию в районе озера Хасан.

Всего месяц спустя позорный мюнхенский сговор фактически развязал руки Гитлеру для действий на востоке, и Германия немедленно оккупировала пограничные районы Чехословакии.

5 марта 1939 года контрреволюционные заговорщики захватили власть в сражавшемся из последних сил Мадриде, а 28 марта сдали Мадрид франкистам и интервентам. Испанская республика была задушена.

В тот день у меня все валилось из рук.

Я вспоминал испанских товарищей. Вспоминал последнюю поездку с Висенте к французской границе. Переговорив с французским жандармом, сунув ему деньги и пачку сигарет, мой шофер довез меня до маленького городка Перпиньяна. Отсюда я должен был ехать до Парижа уже поездом.

Тяжелы были последние минуты прощания с боевым другом.

— Ничего, Рудольф, — сжимая мою руку, сказал Висенте. — Если нас не предадут, мы победим…

И вот их предали.

Какие муки ждут многострадальный испанский народ!

А за путчем в Мадриде последовали нападение Италии на Албанию, наглое вторжение Японии на территорию МНР у Халхин-Гола.

Европу и Азию охватывал пожар войны.

Мы жили в непрестанном ожидании каких-то решающих событий.

Так начался жаркий, душный, без единого дождичка, август.

Сосновые леса вокруг полигона сочились смолой. Пересохли ручейки и болотные мочежинки. По ночам громыхал далекий гром, но под утро выцветшее от зноя небо оставалось таким же белесым, как накануне. Начались лесные пожары.

1 сентября Германия напала на Польшу.

Внеочередная сессия Верховного Совета СССР приняла закон о всеобщей воинской обязанности. А 17 сентября Красная Армия выступила на защиту жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Этот решительный шаг обрадовал нас. Казалось, мы убедительно демонстрируем Германии, что не намерены мириться с ее агрессивными действиями.

30 ноября 1939 года началась советско-финляндская война. Меня командировали в Ленинград.

При начальнике военных сообщений ЛВО создавалась специальная группа из семи человек, в задачу которой входило организовать в широких масштабах разминирование дорог. Меня назначили старшим.

Финны не жалели мин. Некоторые из их минных устройств оказались довольно хитроумными.

Мы сразу столкнулись с минами-сюрпризами самых различных видов, с противопехотными минами, с неизвестной нам металлической противотанковой миной, которая, впрочем, взрывалась иногда и от тяжести человека.

Как ее обезвредить? Тут же, не сходя с места?

Во взрывателе мины и вокруг него наверняка имеется порошковый или прессованный тол. Плавленый тол не страшен. А вот прессованный… Значит, надо расплавить и прессованный тол, чтобы начать изучение неизвестных нам образцов мин.

Отыскиваем кухонный котел и укладываем в него найденные мины. Подвешиваем свою «кастрюлю» в котле побольше, обнаруженном в баньке финских пограничников. Заливаем оба котла водой. Топим баньку, пока и в большом и в малом котлах не закипает вода.

— Теперь, пожалуй, можно, — говорю полковнику Владимиру Николаевичу Подозерову.

Согласно кивнув, Подозеров спрашивает, вместе ли мы будем работать.

Удивительно все-таки устроен человек! Я убежден, что сделали мы все правильно, что взорваться мины теперь не могут, и все же медлю с ответом. Медлю до тех пор, пока это не становится противно самому. Что это? Неверие в свои знания?!

Я осторожно выкручиваю взрыватель. Начинаются разборка и изучение вываренной мины.

А к вечеру штабная машинистка уже перепечатывает написанную нами первую инструкцию по обезвреживанию белофинских мин.

Но пока-то еще инструкция дойдет до войск! Пока-то бойцы изучат ее! А мины — всюду: на дорогах, мостах, железнодорожных путях, в покинутых домиках. Мины таятся под снегом, прячутся под кучами хвороста, под небрежно брошенными на обочине дорог досками, йод Колесами оставленных повозок, даже под трупами убитых вражеских солдат…

И мы выезжаем в передовые части, чтобы помогать бойцам не только советами, но и делом.

В один из первых дней войны я увидел на фронте командарма 1 ранга Г. И. Кулика.

Его машина нагнала застрявшую часть. Командарм вышел из автомобиля с недовольным видом:

— Почему остановились?

Из оказавшихся поблизости командиров я — старший. Докладываю, что впереди одна машина подорвалась на мине, а другая наскочила на мину при попытке объезда.

— Что ж, так и будете стоять?

Миноискателей в войсках тогда не было. Не оказалось поблизости и подрывника.

Пришлось мне вместе с адъюнктом Военно-транспортной академии Н. Ф. Авраменко самому заняться разминированием.

Наскоро сделав трал-кошку, уничтожили противопехотные мины натяжного и нажимного действия. Потом нашли, благополучно извлекли и по просьбе Кулика туг же обезвредили уже знакомую нам противотанковую мину.

— Ишь какая сволочь! — бросил командарм, разглядывая ее.

Вскоре после этого я отправился на Кировский завод. Там должны были начать изготовление предложенного мной подвесного минного трала. При участии известного конструктора мощных танков «Героя Социалистического Труда Жозефа Яковлевича Котина пробный экземпляр трала удалось изготовить в течение суток. Но, к сожалению, первые испытания не дали ожидаемых результатов. Завод занялся совершенствованием трала, а я опять возвратился на фронт.