Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

К 1993 году в России назрел кризис власти. Нарастающий конфликт между Верховным Советом и президентом обещал вылиться в очередные массовые беспорядки. Для опасений подобного рода существовали различные причины. Подавляющая часть населения, еще не переварившая последствий первого этапа радикальных реформ, явно симпатизировала привычному Верховному Совету. Даже авторитет национального лидера Бориса Ельцина, победившего в 1991 году «гекачепистов», померк в условиях отчаянной схватки людей за жизнь. Тяжелейшие бытовые трудности, с которыми они столкнулись в последние годы, не позволяли им объективно оценить ситуацию. Россияне уже мечтали о возврате к спокойной рутинной жизни, и им было не до принятия новой Конституции взамен старой, не соответствовавшей изменившимся отношениям в обществе. К тому же в самой исполнительной структуре власти наметился ощутимый раскол. Вице-президент Российской Федерации Александр Руцкой, еще недавно клятвенно обещавший Ельцину быть «сторожевой собакой у его кабинета», теперь примкнул к лагерю противников и стал единомышленником Председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова. У этого боевого генерала уже имелся опыт общения с недовольной народной массой.

К 1993 году у Ельцина уже была своя команда, в которую входили наиболее преданные и верные ему люди: Грачев, Барсуков, Ерин, Голушко, Бородин, Сосковец, Тарпищев, Коржаков, Бурбулис, Черномырдин, Козырев, Полторанин, Федоров, Илюшин и другие. Благодаря общим усилиям президент в очередной раз одержал победу над своими политическими оппонентами. Конечно, борьба сопровождалась, с одной стороны, накалом страстей, а с другой — некоторой неуверенностью и даже растерянностью основных участников событий, но она завершилась в пользу Ельцина и его команды.

В те тревожные дни начала октября мало кто представлял себе реальное положение вещей. Хотя о противостоянии между законодательной и исполнительной ветвями власти было известно давно, никто не ожидал такого стремительного развития событий. Призыв Руцкого идти на штурм Останкино возымел свое действие, и группа мятежников атаковала телецентр. Но основная часть населения не сводила глаз с экранов телевизоров.

О том, что намерения двух противоборствующих сторон крайне серьезные, страна узнала еще весной 1993 года. 20 марта президент выступил сразу по двум каналам телевидения и сообщил, что подготовил Указ об особом порядке управления в стране. Этот документ должен был сохранять силу до тех пор, пока не будет преодолен кризис власти.

Прошло четыре дня, и на заседании Верховного Совета депутаты обрушились на Ельцина с критикой и обвинениями в противозаконных действиях. Конституционный суд поддержал законодательный орган и усмотрел в телевизионном сообщении президента повод для объявления ему импичмента. 26 марта открылся внеочередной съезд народных депутатов, который должен был провести это решение в жизнь.

Все это время президент и его команда провели в обсуждении дальнейшей стратегии борьбы. Даже если бы импичмент состоялся, ни Ельцин, ни его ближайшие помощники не собирались отдавать власть. На этот случай был разработан план по «нейтрализации» противника.

Обратимся к свидетельству непосредственного участника событий. Генерал Коржаков о них вспоминает так:

«22 марта Ельцин вызвал Барсукова:

— Надо быть готовыми к худшему, Михаил Иванович! Продумайте план действий, если вдруг придется арестовывать съезд.

— Сколько у меня времени? — поинтересовался генерал.

— Два дня максимум.

Президент получил план спустя сутки.

Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний, а затем уже из Кремля. По плану Указ о роспуске съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания счетной комиссии (если бы импичмент все-таки состоялся) по прямой связи из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом предстояло зачитать текст Указа. С кабиной постоянную связь должен был поддерживать Барсуков, которому раньше всех стало бы известно о подсчете голосов.

Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию… Словом, все то, что только можно отключить. На случай сидячих забастовок в темноте и холоде было предусмотрено «выкуривание» народных избранников из помещения. На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином — химическим веществом раздражающего действия. Это средство обычно применяют для проверки противогазов в камере окуривания. Окажись в противогазе хоть малюсенькая дырочка, исполнитель выскакивает из помещения быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Офицеры, занявшие места на балконах, готовы были по команде разлить раздражающее вещество, и, естественно, ни один избранник ни о какой забастовке уже бы не помышлял.

Президенту «процедура окуривания» после возможной процедуры импичмента показалась вдвойне привлекательной: способ гарантировал стопроцентную надежность, ведь противогазов у парламентариев не было.

Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмет под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы…»

К счастью, 28 марта импичмент не состоялся и Указ зачитывать не пришлось. В осуществлении плана по «нейтрализации» депутатов также отпала необходимость. Пока проходило голосование, помощники каждые пять минут докладывали президенту обстановку.

Весной Ельцин и его команда одержали первую победу. Неизвестно, как бы повернулись события, если бы все произошло иначе. Вероятнее всего, в стране возник бы очередной вооруженный конфликт, который бы привел к человеческим жертвам. Политика — жестокая вещь. Иногда для пользы дела необходимо, чтобы народ не вмешивался в нее. Подобная необходимость, на мой взгляд, и назрела в 1993 году, когда происходила отчаянная схватка между людьми, представлявшими старое и новое мышление.

Однако дальнейшие события показали, что борьба за власть еще не закончена. Хасбулатов и его единомышленники активно критиковали экономическую реформу и любые действия президента и правительства. Страсти снова накалялись, конфликт затягивался, а жизнь граждан между тем нисколько не улучшалась.

Наконец было принято решение о роспуске Верховного Совета. Сначала была установлена дата 18 сентября, в воскресный день, когда в Белом доме никого не будет. Существовала вероятность устроить все без шума — просто перекрыть выходы и не пустить депутатов на работу. Затем запланированное мероприятие было перенесено на 21 сентября. Причиной тому явилась возникшая в рядах президентского окружения паника. Пока разрабатывался план и происходило обсуждение деталей, аналитические институты просчитывали последствия введения Указа. Результаты были неутешительными. По всему выходило, что столкновений не избежать. Да и шутка ли — разогнать избранных народом депутатов, которых к тому же поддерживает Конституционный суд! Помимо всего прочего, министры-силовики никак не могли договориться между собой, кому из них взять на себя основную ответственность. Министр обороны П. Грачев был убежден, что поддерживать порядок в подобных ситуациях должны внутренние войска. Его коллега из министерства внутренних дел В. Ерин имел на этот счет несколько иное мнение. В таких условиях ни о каком совместно разработанном плане на случай непредвиденной ситуации не могло быть и речи. Правда, эти разногласия тщательно скрывались от президента, которому докладывали, что все готово к проведению мероприятия.