Николай Трус - Великие скандалы и скандалисты

«Русские сезоны» Коко. Но до тех событий еще целых 15 лет, а пока беззаботная Коко меняет любовников, выпускает новые коллекции одежды, завоевывая Францию и весь мир. И не забывает о своем первом увлечении — шляпках. Ведь с их моделей она, 25-летняя провинциалка и сирота, начала завоевывать Париж еще в 1911 году. Неизменной, пожалуй, остается среда, в которой постоянно вращается Шанель, — русские эмигранты.

Знакомством с великим князем она обязана выдающемуся хореографу Сергею Дягилеву. Это имя гремело в начале века по всей Европе. Его «Русские сезоны», постановки балетных спектаклей считались в то время вершиной балетного искусства. Шанель восхищалась русским балетом, часто ходила в театр на выступления Нижинского, ставшего впоследствии «звездой» дягилевской труппы. Даже покорившее мир строгое черное платье от Шанель придумано было ею на русском балетном спектакле, когда Коко вдруг поняла, что ее раздражает буйство цветов в нарядах сидящей в зале публики…

Но с самим Дягилевым встреча произошла позднее, на закате его карьеры. Разразилась первая мировая война, и вздрогнувшим от ее ужасов европейцам стало не до балета. Хореограф обосновался в Италии, там-то близкая подруга Шанель и познакомила ее с русской знаменитостью. Дягилев был в плачевном положении: умер его покровитель великий князь Владимир, нечем стало расплачиваться с долгами, а тут еще любимый Нижинский дважды изменил ему — женившись и уехав в Латинскую Америку. Скандалом закончилась премьера «Весны священной» Игоря Стравинского: зрители не приняли ни новаторской музыки, ни хореографического эксперимента Дягилева. Он решил сделать вторую постановку балета, но денег на нее не было.

Удача улыбнулась ему в образе Коко. Несмотря на всего лишь шапочное знакомство в Венеции, она смело пришла к Дягилеву в гостиницу, в которой он остановился по приезде в Париж. Капризный мэтр был недоволен, что его побеспокоили, вызвав в холл к какой-то посетительнице. Но Шанель быстро подняла ему настроение, вручив чек на сумму, необходимую для новой постановки «Весны священной».

Дягилев ожил. Он формирует новую труппу и не стесняется в случае надобности обращаться за помощью к Коко, ставшей его близким другом. Она бесплатно работала над костюмами для нескольких его балетов, поддерживала финансами. «Я был у принцессы П., — рассказывает он Шанель, — она дала мне 75 тысяч». И слышит в ответ: «Но она же знаменитая американская дама, а я всего-то французская модельерша, вот вам 200 тысяч».

На этого человека она денег не жалела. До конца своей жизни Коко повторяла, что Дягилев был ее главным и единственным учителем. Хотя признавала его тяжелый, а порой и невыносимый характер: «Упрямый, щедрый и одновременно скупой, никогда не знающий, что он сделает в следующую минуту, скупающий полотна, которым нет цены, и тут же дарящий их, легко поддающийся обману, он разъезжает по Европе как меценат, не имея ни гроша в кармане, в брюках, которые держатся на булавке».

Дягилев ввел Коко в русский мир Парижа, и с тех пор на улице Камбон, где разместился дом моделей Шанель, зазвучала русская речь. Эмигрантам было нелегко. Вытолкнутые большевиками за границу, они и здесь оказались ненужными, прежние титулы, пусть даже дворянские, ни на кого не производили впечатления, и работа у Шанель оказалась для многих спасением. «Серым кардиналом», дававшим Коко советы, как вести себя с русскими, был, конечно, великий князь Дмитрий Павлович. Посетителей у входа в дом моделей встречал бывший губернатор Крыма граф Кутузов. Великая княгиня Мария Павловна, которая, если бы не революция, должна была стать королевой Швеции, возглавила мастерскую русской вышивки… «Все эти великие князья, — вспоминала Коко, — были похожи друг на друга: прекрасное лицо, которое ничего не выражало, зеленые глаза, тонкие руки… Мирные, даже застенчивые люди. Они пьют, чтобы избавиться от страха. Эти русские величавы, красивы, великолепны. Но за всем этим ничего нет, только пустота и водка».

Сохранились, однако, и другие ее впечатления: «Русские меня всегда восхищали. Их любимое «все, что твое, то и мое» приводило меня в состояние опьянения. Все славяне отличаются утонченностью, естественностью, даже самые несчастные из них незаурядны».

Шанель готовит новую коллекцию мехов, и в Довиле, роскошном курорте на нормандском побережье Атлантики, ее представляют русские манекенщицы. Шанель увлеклась спортивной одеждой, и русская танцовщица Лидия Соколова показывает купальный костюм, а сестра Нижинского — теннисный костюм…

К середине 30-х годов русские страницы жизни Коко оказались почти полностью перевернутыми. Умер Дягилев, в США перебрался Стравинский, одно время очень увлекавшийся Шанель… Сама она сменила великого князя Дмитрия Павловича на герцога Вестминстерского, роман с которым длился целых 14 лет. Эта непривычно долгая для Коко любовная связь ввела ее в иную среду — принц Уэльский, Уинстон Черчилль… Шанель находилась в зените славы и, несмотря на возраст (ей уже было далеко за пятьдесят), продолжала пользоваться завидным успехом у мужчин. Вышел на экраны фильм Ренуара «Правило игры», костюмы для которого сшила Коко…

Спутала все карты, лежавшие удачным пасьянсом, опять же война, вторая мировая. Поначалу Шанель заняла вполне патриотичную позицию и даже пошла на рискованный шаг, показав свою коллекцию одежды в сине-бело-красных цветах — цветах Франции. Но затем она решила закрыть свой дом моды. «У меня было чувство, — вспоминала Коко, — что закончилась целая эпоха и что никогда уже никто не будет шить платья». И она уединилась в роскошном парижском отеле. Но добровольное заточение длилось недолго. Коко нашла для себя новое занятие, менее безобидное, чем создание моделей или производство духов.

В многочисленных биографиях Шанель нетрудно обнаружить «белое пятно» — годы оккупации Франции нацистами. По одной невнятной версии, она провела их в Швейцарии. По другой — не выезжала из Франции. И никаких подробностей ее отношений с оккупационными германскими властями. И вот рассекреченные недавно архивы английской разведки пролили свет на тогдашнюю деятельность Коко, пахнущую, увы, много хуже, чем знаменитые «№ 5».

В 1940 году, в 57-летнем возрасте Коко в очередной раз влюбилась. На сей раз в господина, который был на 15 лет моложе ее. Звали его Ганс Гюнтер фон Динклагс, и служил он атташе германского посольства. Этот немец был, судя по всему, агентом абвера. Коко решила воспользоваться этим знакомством, чтобы вернуть себе эксклюзивные права собственности на духи «Шанель». Помните братьев Вертхаймеров? Так вот они и выкупили перед войной эти права, а затем из-за своего еврейского происхождения вынуждены были уехать из нацистской Германии в Соединенные Штаты. Динклагс обещал помочь, а чтобы ублажить новых немецких друзей, Коко клялась им в собственной «арийской чистоте».