Нина Левина - Дзюдо и кино

Все меня поздравляли. Но самым лучшим поздравлением прозвучали слова декана, который, как член Федерации дзюдо, присутствовал на соревнованиях:

— Поздравляю! Молодец! Химию сдашь!

В один из летних дней, когда соревнования были уже позади, он вызвал меня к себе:

— Чтобы завтра явился с зачёткой!

На следующий день в кабинете декана меня дожидался неизвестный преподаватель, который взял мою зачётку и молча, без лишних вопросов, вывел мне по химии тройку. Наш декан сдержал слово. В то время, когда преподавательница химии была в отпуске, он уговорил принять экзамен её гражданского мужа. И тот нарушил запрет, позволив мне выскочить из цепких объятий химички и благополучно перейти на следующий курс.

На чемпионате в Коммунарске произошёл один инцидент, о котором хочу рассказать. Как я уже говорил, в моей весовой категории было около шестидесяти соревнующихся. После серии схваток начали вырисовываться фавориты, явные претенденты на призовые места. Среди них был один парень, который сразу же обратил на себя внимание использованием «грязных» приёмов.

Когда ему попадался сильный соперник, то якобы случайно, во время сближения он бил его лбом в нижнюю часть лица. И оглушённого болью противника сразу же кидал через спину. От удара лбом выбивались зубы, и ломались челюсти. Молодые ребята уходили с ковра окровавленными, как с настоящего поля боя. При этом судьи не могли придраться к этому парню, так как он всё делал в движении. Мы с ребятами с тревогой наблюдали, как он рвётся вперёд, выигрывая одну схватку за другой, оставляя позади искалеченных соперников. Безусловно, мы все имели запас подобных «грязных» приёмов, но никогда не использовали их на соревнованиях. Это было нечестно.

После очередного выигрыша я не выдержал и подошёл к тому парню, чтобы попытаться образумить:

— Послушай, ты зачем это делаешь? — начал я вполне миролюбиво. — За что ты калечишь людей? Это всего-навсего соревнования, а не битва за жизнь…

Даже не дослушав мои слова, он развернулся к тяжеловесу из своей команды и указал на меня:

— Петя, разберись!

И к полной моей неожиданности, здоровенный «шкаф» Петя выдал мне ногой поджопник! Да такой, что я воспарил как орёл, и, раскинув руки в полёте, приземлился прямо под ноги Жене-одесситу, тяжеловесу из нашей команды.

— Не понял, — удивился Женя, помогая мне встать. — Ты чего, Серёга, в планеристы заделался?

— Да, — ответил я, потирая ушибленное место, — с помощью вон того Пети.

— Поня-а-атно, — протянул Женя, подошёл к Пете и без лишних разговоров одним ударом кулака уложил того на землю. А потом склонился над ним и начал поучать: — Ты чё, мужик, совсем вести себя не умеешь? Разве можно обижать худеньких? Ты дзюдоист или босяк, а?

На эту сцену сбежались тренера, но инцидент не получил продолжения. Женя только в недоумении пожимал широкими плечами:

— Да всё хорошо. Сам не понимаю, чего он разлёгся! Я его так, по-дружески, толкнул, поприветствовал… А он взял и упал…

Волею судьбы получилось так, что в полуфинальной схватке я встретился на ковре с тем самым парнем с «грязными» приёмами. Я был настроен на победу, и так просто ему было меня не одолеть. В один из моментов схватки, он применил свой приём и ударил меня изо всей силы лбом. Но я был к этому готов, вовремя поднял голову, и его удар пришёлся мне не в челюсть, а в верхнюю левую часть груди…

Удар был такой силы, что, как мне показалось, на какое-то время у меня остановилось сердце. Боль была ошеломляющая, на мгновение потемнело в глазах и перехватило дыхание. Но именно этот удар всколыхнул во мне всю ярость и злость, на какие я был способен. В голове помутилось, откуда-то взялась неимоверная сила, и в считанные секунды я кинул его через себя на спину. При этом захватил его руку в локтевом суставе в болевой приём.

По правилам захвата в болевой приём дзюдоист должен ждать, когда соперник сдастся, или судья остановит схватку. Так я обычно и делал. Но сейчас мною двигала ярость, перед глазами на мгновение промелькнули окровавленные лица предшественников, и вспомнился свой полёт от поджопника. Я не стал ждать, пока он сдастся, а быстрым, сильным движением сломал ему руку. Парень дико заорал, и судья остановил схватку. Я был объявлен победителем, а к моему сопернику бежали медики, чтобы оказать помощь.

Ребята меня поздравляли, тренера пожимали руки, и никто из судей не сказал мне ни слова упрёка. Все негласно понимали, что это было наказанием моему сопернику за предыдущие схватки.

В конце дня в раздевалке он подошёл ко мне. Рука была в гипсе, в глазах стояли слёзы. Куда только делись его дерзость и самоуверенность! Он показал мне искалеченную руку и задал вопрос жалобным тоном:

— И за что ты так со мной?

Я с удивлением уставился на него. Он действительно дурак или прикидывается? Как в том старом анекдоте: «А меня-то за что?»

— Пойди, спроси это у тех, кому ты выбил зубы и сломал челюсти!

— Э-эх, я же просто боролся… победить хотел… — вздохнул он и побрёл прочь из раздевалки.

Как-то раз в первом семестре третьего курса, выходя из деканата, я столкнулся нос к носу с институтским парторгом. Это был невысокий человечек среднего возраста с круглой лысеющей головой и начинающимся брюшком. У него были всегда розовые, лоснящиеся от бритья щёчки, и вечно озабоченное выражение лица.

Я вышел из деканата, держа в руках сессионные графики. В связи с частыми тренировками и поездками на соревнования, мне не всегда удавалось сдавать экзамены с группой. Поэтому специально разрабатывались графики экзаменов, чтобы люди, представляющие институт в спортивных дисциплинах, могли подстраивать сдачу сессий под соревнования или сборы. Возле двери меня ждал Володя Прохоренко. Мы уже собирались идти дальше по своим делам, но парторг неожиданно задержал меня.

— Рак, я вижу вы опять с графиками, — недовольным тоном заговорил парторг. — Снова будете сессию не вовремя сдавать? А ведь стране нужны грамотные инженеры, а не какие-то там спортсмены.

Между тем, у нас на факультете училась одна яркая девица с внешностью модели и не слишком разборчивого поведения. Все знали, что она состоит в нежных любовных отношениях с парторгом. И совсем не бескорыстно. Пользуясь служебным положением, он организовал своей любовнице Ленинскую стипендию. При этом девушка не считала даже нужным появляться на экзаменах, за оценками в её зачётку он ходил лично, и никто из преподавателей не хотел заедаться с представителем партийной власти. И сейчас этот человек пытался попрекнуть меня тем, что я уделяю слишком много времени спорту. Ему бы помолчать. Дерзкий ответ немедленно сорвался у меня с языка: