Александр Котов - Уральский самоцвет

А что говорить о поведении шахматиста во время ответственных турниров! Здесь у «патриарха» советских шахмат обычно все продумано: и маршруты прогулок с «наичистейшим воздухом», и специальный подкрепляющий силы кофе в термосе, и режим сна, отдыха, анализ отложенных партий. Нет ни одной стороны шахматной теории, нет ни одного вопроса, связанного со спортивной стороной шахматных соревнований, которая не нашла бы отражения в статьях и высказываниях крупнейшего нашего знатока шахмат, доктора технических наук, профессора Михаила Ботвинника.

«Я сравнительно поздно стал чемпионом мира, — пишет Ботвинник, — мне шел тридцать седьмой год: раньше вступить в борьбу помешала вторая мировая война. Тем не менее мне удалось сохранить свою силу, и во многом потому, что в отличие от шахматистов, которых я назвал бы практиками, считающими, что главное — уметь импровизировать, играть, решать в партии конкретные задачи, я в шахматах был исследователем. Отнюдь не отрицая значения импровизации, я все же делал главный упор на подготовку, изучал партнеров, изучал самого себя, что позволяло мне приходить к каждому очередному соревнованию в какой-то мере обновленным, иным, чем раньше».

Всегда высказываясь с высокой похвалой о способности некоторых гроссмейстеров вызывать, «бурю на доске», бросаться в позиции, где нельзя рассчитать всех вариантов, учесть все возможности, Ботвинник высоко ставит умение шахматиста предвидеть ход борьбы, выполнить задачу «перспективного планирования».

«Я хорошо считал варианты, — пишет Ботвинник, — но главная моя сила была в позиционной оценке, позиционном понимании. С возрастом способность к счету вариантов снижается, иногда резко, а позиционное понимание может и возрастать…»

Говоря о своих спортивных достижениях, Ботвинник сообщает:

«Мне сослужил добрую службу характер. Всю жизнь я соблюдаю строгий режим — не пью, не курю. Занимался и занимаюсь до сих пор ежедневной зарядкой (пропускаю ее только в поезде). Стараюсь ходить пешком, зимой — лыжи, летом — байдарка».

Вот к такому требовательному к себе и к другим педагогу, глубоко изучившему все стороны шахматного мастерства, выработавшему многие законы и в самом построении фигур, и в характере сражений на 64 полях, и в методах спортивной подготовки к турнирам и матчам, поступил на выучку Толя Карпов. Какова-то будет их встреча, какое впечатление останется у прославленного чемпиона об этом молчаливом кандидате в мастера? С надеждой, но и опаской везли наставники стеснительного Толю Карпова в «святую святых», в ставшую вскоре знаменитой школу шахматной мудрости.

Вместе с руководителем мальчики много бродили по ноябрьской Москве. Для впервые выехавшего из Златоуста Толика все было интересно в столице. Какой же огромный город! Здесь все есть: и тысячи автомобилей, и троллейбусы, и красивое метро. А какие театры, музеи! Целыми днями знакомятся гости с Урала с достопримечательностями Москвы, а вечерами следуют бесконечные увлекательные встречи со сверстниками, приехавшими из других городов на занятия в шахматной школе Ботвинника. Как гостеприимные хозяева ведут себя москвичи Саша Дубинский и Юра Разуваев, почти москвичом является частый гость столицы Боря Злотник со станции Отдых Московской области. Трудно разговорить молчаливого Юру Балашова из города Шадринска Курганской области.

Не было вечера, чтобы не проходили бесконечные сражения в блицигре. Устав от шахмат, решали отвлечься, отдохнуть, и тогда изобретательный на выдумку Толик Карпов предлагал провести «троеборье» — сразиться сразу в шахматы, домино и шашки. Очень жалел Толик, что не захватил с собою в Москву лото, тогда бы его неизменные победы в «четырехборье» достигались бы с еще большей легкостью… Все шло хорошо, хотя не обошлось и без забавных происшествий. Как-то вечером швейцар решительно отказался пускать Карпова в гостиницу: такой малыш, а ходит по гостиницам в ночную пору! Много лет спустя страж с гордостью сообщал разговорчивым клиентам:

— Я однажды выставил за дверь самого чемпиона мира!

По утрам то тут же, в гостинице «Южная», то в Центральном шахматном клубе проходили занятия с Ботвинником. Вдумчивый, внимательный педагог, рассказывая о сложнейших законах стратегии и тактики шахмат, в то же время внимательно присматривался к посланцам из разных городов страны. Как они понимают шахматы? Хорошо ли дошли до их сознания сложные законы теории трех стадий шахматной партии? Без запинки отвечают на все вопросы педагога по теории шахмат Разуваев и Дубинский. Это понятно: в московских дворцах пионеров много времени отводят изучению теории шахматных начал и эндшпиля, касаются даже вопросов миттельшпиля.

Но этот малыш из Златоуста, никак его не поймешь! Он неплохо разыгрывает эндшпиль — во всяком случае, во время совместного анализа эндшпильных позиций его предложения ходов и планов были разумны. Знает он немного дебютные ходы, но только испанской партии. Вот собственно и все. Спросишь его: «Как ты оцениваешь позицию?» — молчание. Те же неясные, запутанные сведения о различных путях развития игры в популярных дебютах. Конечно, известные способности у малыша есть — особенно быстро находит он позиционные решения. Мгновенно соображает. Это понятно — имеет большую практику в блицпартиях. Но вот серьезный анализ, знания теории. Не рано ли прислали его в нашу школу?..

Сам Карпов так говорил впоследствии о своих первых занятиях в школе Ботвинника:

«В возрасте до двенадцати лет я совершенно не знал и не понимал шахматной теории. Я читал, только и всего, две шахматные книги, название которых теперь не помню.

Когда я был включен в шахматную школу юношей добровольного спортивного общества «Труд», которой руководил М. Ботвинник, экс-чемпион мира, ознакомившись с моими знаниями, воскликнул: «Он ничего не понимает в шахматах!» Понятно же, что Михаил Моисеевич, не желая обижать меня, не сказал мне это в лицо, но я был позже информирован, что это были первые его слова, которые он сказал о моей игре…»

М. Ботвинник описывает свое впечатление об игре А. Карпова при первой встрече с ним такими словами:

«Игра его не произвела тогда большого впечатления. Но не следует этому удивляться: юный Боря Спасский в таком же возрасте играл со мной в массовом сеансе в Ленинграде, и тогда его игра также не произвела большого впечатления, однако это не помешало Спасскому через 20 лет завоевать звание чемпиона мира. Карпов этого добился 11 лет спустя!»

Вот так и получилось, что крупнейший знаток шахмат, опытный педагог и наставник, теоретик, неповторимый шахматный специалист в анализе позиций, шахматный академик высшего ранга не рассмотрел в юном Анатолии Карпове его природных дарований, давших возможность уже в скором будущем со стремительной скоростью и настойчивостью штурмовать шахматный Олимп. Объяснением этого могут в какой-то мере служить также слова товарища детских лет Карпова — Саши Колышкина: