Гарольд Мур - Мы были солдатами... и были молоды

В третьем часу дня, когда сражение шло уже полным ходом, начальник полковника Ана, бригадный генерал Тю Хюи Ман, благополучно располагался в штаб-квартире возле самой границы с Камбоджей, почти в десяти милях от места действия. С другой стороны, мой босс зависал прямо над моей головой. Бой бушевал по обеим сторонам периметра, когда полковник Тим Браун неожиданно вышел по рации на связь со мной из своего командного вертолёта и запросил о возможности приземлиться и непосредственно взглянуть на ситуацию. Я отмахнулся от него без объяснения причин. Слишком много происходило всякого, чтобы ещё отвлекать внимание на визит командира бригады; кроме того, командный вертолёт, изобилующий множеством радиоантенн, стал бы слишком заманчивой мишенью. Браун не настаивал. Он сразу всё понял.

Сообщения об ожесточённых столкновениях в секторах Херрена и Надаля на западе вновь напомнили мне, что северная и восточная стороны зоны высадки по-прежнему широко распахнуты. Я молил о том, чтобы следующий вертолётный рейс, неся последних солдат роты "чарли" и головную группу роты "дельта", прибыл поскорее. Он был уже в пути.

Командир роты "дельта" капитан Рэй Лефевр летел в головной вертушке, пилотируемой Брюсом Крэндаллом. Лефевра сопровождали члены его командной группы. В следующих за ним вертолётах летели его пулемётный взвод, часть его миномётного взвода и последние бойцы роты "чарли" капитана Боба Эдвардса. "Ко времени, когда я прилетел, около двух тридцати дня, там много чего случилось. На сближение с "Экс-Рэй" у нас ушло около одиннадцати минут полёта, но я всё слышал по рации, — говорит Лефевр. — В ведущем вертолёте летели мой радист рядовой 1-го класса Гилберт Никлас, командир взвода миномётов лейтенант Рауль Ф. Табоада, его радист и кто-то ещё. По рации я слышал и командира батальона.

Видно было, как в том же направлении летят артиллерийские снаряды, как падают бомбы. Летишь в вертолёте, видишь бой и слушаешь всю эту хренотень по рации. Лётчик, Брюс Крэндалл, обернулся ко мне, покачал головой и скроил рожу типа: "Чувак, во что это мы ввязываемся?" Мне запомнилось выражение лица этого пилота. Мы увидели мощную перестрелку. Я всё старался представить, куда именно меня несёт. Я сидел у левого борта, лицом к горе, между двумя радистами". Крэндалл по рации доложил, что, спускаясь к зоне высадки, заходит на посадку; я ответил, чтоб садился и побыстрее улетал.

Когда этот пятый рейс за день заревел на уровне древесных верхушек, зона высадки тут же раскалилась докрасна. Враг у русла ручья развернул оружие на вертолёты и наполнил воздух винтовочным и автоматным огнём. Рассказывает Крэндалл: "Перед посадкой я выравнивал вертолёт, и нас начали мощно обстреливать с земли. Я приземлился в передней части посадочной площадки, глянул влево и заметил вьетнамца, стрелявшего в мой аппарат из точки сразу за пределами длины роторных лопастей. Другой солдат вёл огонь с противоположной стороны. Казалось, что все и вся вокруг палит либо в нас, либо в них.

Казалось, так продолжалось целую вечность, на самом же деле пехота довольно быстро зачистила этих парней. Несмотря на такую близость к противнику, бортстрелки не могли действовать, чтобы обороняться. Войска на земле и те, кто выскакивал из наших птичек, сами должны были разбираться с противником в зоне высадки. Мы не смогли б сделать и выстрела, чтоб не попасть в своих же ребят на периметре, поэтому наша политика состояла в том, чтобы не стрелять вовсе.

На сей раз, забирая раненых, я задержался на земле немного дольше. Я потянул штурвал на себя, и моя группа из четырёх машин взмыла вверх, и почти сразу в зону высадки влетела следующая четвёрка вертолётов. Я сообщил подлетающим машинам о плотном обстреле и приказал продолжать заход на посадку. Я знал, что несколько вертолётов поразили, но оставаться я не мог; моя задача состояла в том, чтобы доставить раненых в Плейме для медицинской помощи, а также получить матчасть и подкрепления для бойцов на земле. У меня в птичке было трое убитых и трое раненых. Среди последних оказался и мой раненый в горло командир экипажа. Приземлившись, мы обратили внимание, что все пули пришлись раненым либо в голову, либо в шею. Отличная меткость с противной стороны, и несчастливые мысли для пилота вертолёта, если не сказать больше".

Капитан Рэй Лефевр, командир роты "дельта", в течение следующих семи минут чуть не заработал себе сразу "Знак пехотинца за участие в боевых действиях", "Серебряную звезду" и "Пурпурное сердце". Он вспоминает: "Когда мы прибыли, гора оказалась от нас слева, и мы привлекли к себе много огня. Мы сели возле границы с лесом. Из зарослей вёлся сильный обстрел. Пока мы зависали, Табоаду ранило в руку.

Я отстёгивал привязной ремень, когда пуля чиркнула меня сзади по шее. Повернувшись вправо, я увидел, что мой радист получил ранение в голову: та пуля, что порезала меня, его убила. Он завалился впе-рёд, по-прежнему пристёгнутый. Никлас был молод, всего-то двадцать лет, из Ниагара-Фоллс, штат Нью-Йорк. Я выскочил. Стрельба велась с горы, втроём или вчетвером мы продвинулись на пятидесят или семидесят пять ярдов к деревьям на звуки перестрелки и остановились в небольшой складке местности".

Вместе с Крэндаллом, пилотировавшим "Жёлтого Змея-3", летали уоррент-офицеры Риккардо Дж. Ломбардо, тридцать четыре года, из Хартфорда, штат Коннектикут, и Алекс С. (Поп) Джекел, сорок три года, из Сиэтла, штат Вашингтон. Поп Джекел, отец девяти детей, во время Второй мировой войны в возрасте двадцати лет летал на B-24 из Англии, а в послевоенные годы — на B-29, пока не покинул службу в 1950-ом году. В 1952-ом Поп Джекел вернулся на службу и с 1963-го года летал уже на вертолётах.

Ломбардо восседал тогда в кресле пилота и вспоминает тот рейс: "Подлетая, я видел, как дым битвы становится гуще. Я приказал Попу Джекелу браться за рычаги управления вместе со мной. Когда полозья коснулись земли, бойцы выпрыгнули наружу. Я видел, как на земле лежали люди. Я чувствовал и слышал щелчки в спинку моего кресла. Я глянул на Попа: тот уставился прямо перед собой, противотанковыми ми-нами выпучив глаза и широко разинув рот. Я посмотрел вперёд и увидел человека примерно в пятидесяти ярдах, на краю зоны высадки. Нацелив на нас оружие, он стоял у всех на виду. Я подумал, это один из наших бойцов, но что-то было не так. Форма на нём была цвета хаки, и у него не было каски.

Не успел я заметить дульные вспышки, как в лобовом стекле появились три отверстия. Я мысленно спросил себя: "Зачем этот ублюдок в меня стреляет?" Человек исчез так же быстро, как появился. Я оторвался от земли и, взлетая, стал разворачиваться вправо, и всё это время меня преследовали красные полоски. До сего момента по внутренней связи не было сказано ни слова. Я ещё ничего не произнёс, а Поп Джекел уже подключился и сказал: "Во Второй мировой я совершил тридцать один вылет на B-24, но в этот раз я ближе всего подошёл к тому, чтобы проглотить свои яйца". То был последний рейс с войсками, который я сделал в зону высадки".