Иван Просветов - Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова

К разоблачительным опусам беглецов из СССР – секретаря аппарата Политбюро Бориса Бажанова, дипломата Григория Беседовского, разведчика Георгия Агабекова, написавших книги о неприглядных сторонах строительства светлого будущего, – мало кто прислушивался. Ведь изменникам свойственно клеветать.

У чекистов, стражей революции, было очень много работы.

После процесса по делу Промпартии в конце 1930 года – громкого, публичного, ведь подсудимые признались в шпионаже и вредительстве «в целях облегчения иностранной военной интервенции», – ОГПУ чуть ли не каждый месяц раскрывало антисоветские заговоры, шпионско-диверсионные группы и контрреволюционные организации по всей стране.

Врагов не могло становиться меньше. Капиталистическое окружение по сути своей оставалось враждебным, несмотря на миротворческие усилия СССР; внутрипартийная троцкистская оппозиция хотя и была разгромлена, но ее участники и их идеи не испарились; представители побежденных классов – бывшие дворяне, царские и белые офицеры, старорежимная интеллигенция, «спецы», церковники, раскулаченные – никуда не исчезли. А как прозорливо отметил товарищ Сталин, «по мере нашего продвижения вперед классовая борьба будет обостряться. Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление».

В апреле 1933 года в Москве судили сотрудников электротехнической компании Metropolitan-Vickers: британцев обвиняли в шпионаже, советских инженеров – в организации диверсий на электростанциях по заданиям английской разведки. Иностранцам «дали» по 2 года тюрьмы, со своими поступили гораздо строже – от 3 до 10 лет заключения. Британцев потом в порядке амнистии (Лондон ввел эмбарго на импорт советских сырьевых товаров, поговаривали даже о разрыве дипотношений, и послу Майскому пришлось спешно расплетать конфликт) выпустили из тюрьмы и выслали из СССР. Но в газетах об этом уже не сообщали. Как не писали о большинстве разоблачений и приговоров по 58-й (контрреволюционные преступления) статье уголовного кодекса – в борьбе с врагами народа не всегда нужна огласка.

В 1933 году органы госбезопасности вскрывали эсеровское подполье: в Ленинграде, Самаре, на Северном Кавказе – где только не гнездились ненавистники советской власти, некогда называвшие себя социалистами. Поскольку центром эсеровской эмиграции была Прага, чекисты взялись за тех, кто жил в Чехословакии.

14 октября 1933 года в Ленинграде задержали Мариана Луцика – инженера завода «Красный треугольник», окончившего Политехнический университет в Праге и состоявшего в Союзе студентов-граждан СССР. За последующие недели в Москве и Ленинграде за решеткой оказались бывшие руководители и члены союза: Алексей Свияженинов – заведующий научно-техническим отделом журнала «За рубежом», Дмитрий Сафронов – начальник сектора заготовок закрытого военного кооператива, Дмитрий Хабаров – также совслужащий, Константин Важенин – заводской инженер-электрик, Михаил Скачков – переводчик и литературовед, Михаил Новицкий – инженер лаборатории «Ленэнерго», Николай Колпиков – на момент ареста безработный, Борис Гринберг – технический директор «Красного треугольника», Абрам Фельдман – замначальника конструкторского бюро ГИПРОВАТО. В Харькове арестовали инженера Павла Ильинского и экономиста Леонида Демченко.

Подследственные признались, что Союз студентов лишь создавал видимость ведения раскольнической борьбы среди эмигрантов. А на самом деле был организован Пражским эсеровским центром с ведома чехословацкого правительства для последующей легальной переправки шпионов и диверсантов в СССР.

В феврале 1934 года заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода доложил Сталину:

«Следствием выявлена связь ликвидируемой нами эсеровской организации и переброшенных из-за кордона эмиссаров эсеровского центра в Праге Скачкова, Свияженинова и Колпикова с ликвидируемой “Российской национальной партией”», создавшей сеть ячеек в научных институтах и АН ССР и ставившей своей конечной задачей «вооруженное свержение советской власти и установление в стране фашистской диктатуры». [220] Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. М., 2003. С. 491. Сведения по делу эсеровской организации собраны по базе данных о политических репрессиях «Открытый список».

29 марта 1934 года Коллегия ОГПУ приговорила арестованных к высшей мере наказания как членов эсеровской организации и чешских шпионов. Всем, кроме Колпикова, расстрел заменили на 10 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях. Придет момент – и выписки из протоколов допросов Важенина, Демченко, Луцика, Свияженинова, Скачкова, Фельдмана, Хабарова будут подшиты к следственному делу Дмитрия Быстролетова.

Парижские газеты смаковали это происшествие весь октябрь 1929 года. Из особняка на улице Гренель бежал советский посол – точнее, временно исполнявший обязанности полномочного представителя СССР во Франции Григорий Беседовский. Бежал посреди дня: перелез через ограду, с помощью полиции вызволил свою жену и сына, а затем попросил политического убежища. Последующие полгода он потратил на написание обширных воспоминаний. Первый том был издан в 1930 году, второй – в начале 1931-го. Беседовский раскрыл массу партийных, дипломатических и чекистских секретов, в том числе рассказал о том, кто был резидентом ОГПУ в Париже. Человек этот, прикрывавшийся фамилией Янович, хорошо знал технику разведывательного дела, сумел поставить ее на достаточную высоту, вел работу чрезвычайно конспиративно, но иногда хвалился перед коллегами своими успехами.

«Летом 1928 года произошла следующая история. В посольство явился какой-то молодой человек, отрекомендовавшийся атташе одного из итальянских посольств в Европе. Он был принят секретарем посольства Гельфандом, которому заявил, что сильно нуждается в деньгах и поэтому готов продать шифр, украденный им в итальянском посольстве. Гельфанд немедленно сообщил об этом визите Яновичу. После совещания с Яновичем итальянцу было сказано, что предварительно, до решения вопроса о покупке шифра, посол Довгалевский должен видеть перешифровальные таблицы и словарь шифра. Атташе принес требуемые таблицы и словарь в посольство. Его оставили ждать в приемной, между тем как жена Яновича в продолжении полутора часов сфотографировала и таблицы, и все страницы словаря. После этого итальянцу было отвечено, якобы от имени посла, что посольство не занимается покупкой шифров. Шифр достался Яновичу бесплатно». [221] Г.З.Беседовский. На путях к термидору. Париж, 1931. С. 243, 249–250.