Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 1

Над переправой постоянно висели вражеские самолеты. Они сбрасывали на мост десятки бомб. Пулеметным огнем поливали потоки войск и гражданского населения.

Так было и 13 июля, когда к мосту подъехала наша колонна. Над переправой только что побывали немецкие самолеты. На улицах Черны совсем свежие воронки. Тянет запахам едкой гари. Повсюду разбитые повозки и машины. Валяются еще не убранные трупы лошадей.

— Картина не из блестящих, — горько шутит старший политрук Ноздрачев.

— Работенки хватит, Николай Иванович, — отвечаю ему.

Вызываю из колонны к мосту командиров подразделений. Ставлю им задачи. Рота лейтенанта Сахно остается в Черной и приступает к ремонту подъездов и расчистке улиц от разбитой техники. Саперы старшего лейтенанта Равкина заменяют разбитые участки колеи на мосту и засыпают воронки на дамбе и восточном берегу реки.

Здесь же на переправе мне стало известно, что в ближайшем саду находятся какие-то саперы. Направляю туда своего заместителя старшего лейтенанта И. А. Педь выяснить, кто они.

Через несколько минут он возвращается с незнакомым лейтенантам. Оказывается, этот лейтенант с командой саперов более ста человек следовал к нам на пополнение. Но в Рыбнице 7 июля был задержан корпусным инженером подполковником Лариошкиным и оставлен на обслуживание переправы. Дощатая колея, что легла на железнодорожном мосту, — дело рук его саперов.

Крепко пожимая его руку, я в то время не знал, что об этом на вид скромном и застенчивом лейтенанте Б. Б. Сильверстове вскоре заговорят в дивизии как о храбром и мужественном командире.

Пока мы с ним знакомились, над переправой вновь появились «юнкерсы». Сброшенные ими бомбы причинили новые разрушения. Теперь приходилось заменять многие участки колеи и ремонтировать разрушенную дамбу.

Под вечер на переправу вызываю весь батальон. Здесь и кадровые саперы, шагающие по дорогам Молдавии с первого дня войны, и только что влившиеся в наш состав бойцы из запаса. Всем им предстоят серьезные испытания, и первым таким испытанием была рыбницкая переправа.

В течение трех дней и ночей мы не покидали переправы. Чем ближе подкатывался фронт, тем интенсивнее бомбили мост и тем больше становилось работы.

Особенно напряженным было 13 июля. В этот день по мосту отходили последние подразделения нашей дивизии: артиллеристы, танкисты и мотострелковые части.

Вражеские самолеты постоянно висели над нами. Опасаясь за сохранность моста, мы стали готовиться к наведению запасного моста в районе Ержово. Но навести переправу нам не удалось.

В полночь прибыло распоряжение передать переправу N-ской инженерной части и срочно отбыть в Дубоссары.

Рассвет застает нас в пути. Справа переливается серебристая лента Днестра. Слева бескрайние поля золотистой пшеницы. При въезде в Дубоссары мы были встречены минометным огнем с противоположного берега. В колонне появились раненые. Разбито две машины и один понтон.

Расположив батальон на восточной окраине города, еду в рощу, где размещалось управление дивизии. Прошу майора Булкина дать батальону участок переправы. Но он почему-то медлит.

— Сейчас в этом нет необходимости. Сегодня все отойдут за реку, — заключает Булкин.

Едем на Днестр без батальона.

Вскоре мы оказались на южной окраине Дубоссар, против Криулян, где переправу содержали понтонеры. Командир батальона капитан Андреев подходит к Булкину с докладом.

— Почему у вас моста нет? — интересуется майор.

— Днем мостовую переправу содержать невозможно. Очень часто налетают самолеты, — отвечает Андреев.

Словно в подтверждение его слов из-за Криулян послышался шум, и вслед за ним на реке поднялись фонтаны воды. Над нами с воем пронеслись самолеты.

После бомбежки я вышел из щели. Паром, что по канату тащили понтонеры, исчез. Взбушевавшаяся река выбрасывала на берег валы мути, а на поверхности, поблескивая чешуйками, билась оглушенная рыба.

С понтонной переправы едем в излучину Днестра к деревне Кошница. Здесь из собранных на паточном заводе бочек понтонерами капитана Андреева наведена мостовая переправа. По ней отходили на восточный берег конники генерал-майора П. А. Белова. Вместе с ними шли и наши подразделения. На броневиках проследовал разведывательный взвод младшего лейтенанта Бродского.

Майор Булкин рассказал мне, что на днях этот взвод в районе Пересечино разгромил штаб румынской дивизии. Разогнав. охрану и уничтожив многих офицеров, разведчики в качестве трофеев прихватили мундиры двух убиты ими генералов. На одном мундире было восемь орденов и медалей, на другом — двенадцать.

За смелый подвиг Бродского наградили орденом Ленина.

Снаряды и мины рвались вокруг нас. По холмам от Оницкан и Бокшан к реке ползли вражеские танки, спускалась пехота.

К плотам моста саперы поспешно подвязывали заряды взрывчатки. Когда мы отъехали от переправы, позади послышались сильные взрывы. Мост в районе Кошницы взлетел на воздух.

Части 15-й Сивашской дивизии отошли на левобережье Днестра и стали готовиться к маршу в район Умани.

Перед войной жизнь в пограничном районе была очень напряженной.

В начале апреля 1941 года из Германии в Кишинев прибыли представители по репатриации немцев, живших в Молдавии и Одесской области. Они вели себя нагло: заглядывали в район расположения частей, даже пытались попасть на площадь, где готовились к первомайскому параду. Дом, в котором жили немцы, во время землетрясения сильно пострадал, и на другой день ретивые репатрианты сами поспешно эвакуировались из города.

Гитлеровские войска безнаказанно маршировали по Европе, захватывая государство за государством. Летчики-патриоты, особенно из Чехословакии и Югославии, со своими семьями покидали на самолетах оккупированные фашистами страны и часто садились на полях Молдавии. Немецкие самолеты преследовали их. Недели за две до начала войны во время одного такого преследования немцы сбросили несколько бомб в районе расположения наших войск.

С каждым днем немецкие летчики наглели все больше. Они производили разведывательные полеты и фотографирование на нашей границе по реке Прут.

В середине июня 1941 года гаубичный артиллерийский полк, в котором я был начальником штаба, снялся с лагеря и перешел на зимние квартиры в Кишинев. 21 июня, вечером после трудового дня люди отдыхали.

Когда вечерние сумерки спустились над городом, на улицах было оживленно и многолюдно. В саду играла музыка, из открытых окон ресторанов доносились звуки оркестров. На верандах и в садах сидели целыми семьями. Соседи угощались чаем, вином. До поздней ночи были слышны говор и смех. Мы тогда еще не знали, что это был последний радостный вечер нашей мирной жизни, что к нашим границам подбирался враг.