Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 2

Лейтенант бросил папиросу, помолчал, снова попил воды.

— Враги… залегли. И потом несколько раз атаковали нашу высоту… Отбили мы атаки, а у самих большие потери. И все-таки враг вынужден был отойти…

Этот коротенький рассказ о стойкости и мужестве пограничников подбодрил нас. Марш мы продолжали с новой энергией. Я очень сожалею, что не записал тогда фамилии этого лейтенанта, но я много раз потом рассказывал бойцам о том, как мужественно сражались с врагом наши пограничники в первый день войны.

На рассвете 23 июня мы решили сделать большой привал, чтоб покормить людей и дать несколько часов отдыха. Работники штаба и политаппарата пошли в подразделения проверить личный состав, помочь в организации отдыха и охраны.

Я направился в 9-ю роту. Она у нас считалась самой неорганизованной. Когда возвращался из роты, уже начинало светать.

— А я разослал посыльных за вами, — взволнованно встретил меня начальник штаба Бороднюк.

— Что случилось?

— С первой и четвертой ротами нарушена связь. Кроме того, в нескольких местах замечены вспышки ракет. Политрук роты связи Абрасимов доложил, что на линии вырезано более двухсот метров кабеля. Меры к восстановлению связи приняты.

Да, ясно, это агентура врага начала свои активные действия в нашем тылу. Нужно было принимать срочные меры, чтобы враг не мог нанести удар нам в спину. Командирам рот приказали поднять людей, отвести в новые районы, усилить наблюдения за местностью, передислоцировали штаб, выслали взвод разведчиков для прочесывания местности.

Не успел штаб полка обосноваться на новом месте, как появилось несколько самолетов противника. Они бомбили район, из которого мы только что ушли. К нашему счастью, все обошлось благополучно. Был легко ранен один ездовой и убита лошадь.

В 10 часов утра полк находился на марше. Нас догнал полковник Кошанский. Нужно сказать, что в дивизии полковника Кошанского любили. Это был высокограмотный и культурный офицер. В 1932 году окончил академию им. Фрунзе, замечательный человек и товарищ. Командиры частей частенько между собой говорили:

— Вот бы кому командовать дивизией.

Мы были рады его приезду. После официального доклада, здороваясь с полковником, я шутя заметил:

— А мы уже думали, что в штабе и политотделе дивизии нет никого в живых. Почти сутки не было никакой связи.

— Привыкайте жить без нянек. Это пригодится в бою, — ответил мне Кошанский. — Положение очень серьезное. Фашистская Германия начала против нас войну, и ее войска атаковали наши границы от Прибалтики до Черного моря.

— Дивизии приказано, — продолжал начальник штаба, — выбросить на помощь пограничникам десант на автомашинах. Вот с этим я и приехал к вам.

— Что же мы конкретно должны делать? — спросил я.

— Командир дивизии приказал полку продолжать марш и к исходу дня занять оборону по западной опушке леса в районе населенного пункта Валя-Русулуй, не допустить дальнейшего продвижения противника, а полковую школу со взводом 76 мм пушек перевезти как десант на автомашинах… Совместно с пограничниками и подразделениями 176-й стрелковой дивизии они должны отбросить противника, переправившегося через реку Прут в районе сел Скуляны и Герман. Машины будут поданы вам через час.

— Почему полковую школу, а не линейное подразделение? — задал я вопрос. — Ведь это наши кадры, которые мы можем потерять в этом бою.

— Приказ командира дивизии. Полковая школа — наиболее организованное подразделение, хорошо подготовленное в военном отношении… Может больше сделать, чем бойцы другого подразделения.

Скрепя сердце я отдал приказ начальнику школы старшему лейтенанту Лаврову остановить школу, сделать расчет на машины. В 12 часов полковая школа была посажена на машины и отправлена в район боевых действий. В 15 часов 23 июня она уже дралась с врагом. К вечеру враг был сброшен в Прут возле села Скуляны.

Из рассказов участников этого боя мы узнали, что курсанты проявили исключительный героизм. Многие из них погибли. Ранены начальник полковой школы старший лейтенант Лавров, командир взвода 76 мм пушек лейтенант Пикуш, но оба отказались идти в медсанбат и остались в строю, руководили подразделениями до конца боя.

В результате полковая школа как учебное подразделение перестала существовать, и это очень сильно сказалось уже через несколько дней, когда большинство сержантского состава выбыло из строя и заменить его пришлось рядовыми бойцами.

Как и в первый день марша, нас продолжала беспокоить авиация противника. Особенно сильный налет был во второй половине дня на колонну, с которой следовал и штаб полка.

Среди шума и пулеметной стрельбы вдруг вскинулись ликующие крики бойцов:

— Сбили, сбили гада!

Объятый пламенем фашистский самолет, оставляя за собой шлейф дыма, недалеко от нас врезался в землю. Бойцы, забыв про опасность, выбежали из укрытия и криками «ура!» встретили первую нашу боевую победу.

Но наша радость была омрачена. Летчик второго самолета решил отомстить, спикировал на пулеметную установку и несколькими очередями повредил мотор машины, тяжело ранил наводчика Арутуняна, сбившего фашистский самолет.

Как ни старалась наш полковой врач Мария Ивановна Сидоренко спасти жизнь нашего первого героя, ее усилия были безуспешны. Через несколько минут товарищ Арутунян скончался.

Недалеко от дороги появился небольшой холмик, любовно укрытый свежей травой и ветками, а в изголовье на небольшом кусочке фанеры надпись: «Пулеметчик Арутунян, сбивший немецкий самолет 23 июня 1941 г., пал геройской смертью».

Троекратным залпом из винтовок и пистолетов простились мы со своим боевым товарищем, дав клятву отомстить врагу за его смерть.

Первые бои.Дивизия прибыла в район боевых действий поздно вечером 23 июня. К этому моменту противнику вновь удалось форсировать в двух местах реку Прут и занять населенные пункты Герман и Скуляны. Прибудь мы раньше на несколько часов, этого могло бы и не случиться.

Согласно приказу командира дивизии, полк занял оборону по западной опушке леса в районе Валя-Русулуй восточнее села Герман. Справа занял оборону 71-й полк, а слева находился 35-й полк.

Длительный марш без отдыха и сна дал о себе знать. Прибыв в шестую роту, я застал такую картину: почти вся рота спала, никаких окопов и огневых позиций для пулеметов никто и не думал рыть. Я потребовал от командира роты лейтенанта Острякова и политрука Горюнова навести порядок. Оба недоуменно пожали плечами.

— А зачем нам, товарищ комиссар, окопы? Мы ведь не собираемся здесь сидеть. Завтра будем наступать, разгромим переправившихся немцев, и конец войне.

Почти всю ночь нам пришлось находиться в подразделениях, организовывать оборону, наводить порядок. Только под утро удалось прилечь, но сон был недолгим. Часа в четыре дежурный по штабу лейтенант Лебедев разбудил меня и капитана Бороднюка.