Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 2

Умело используя силу огня, первую позицию мы взяли сравнительно легко. Тяжелые бои начались, когда наши части подошли ко второй оборонительной позиции. Но наступательный порыв советских войск был настолько высок, что меры противодействия, предпринятые противником, оказались безрезультатными. Успеху нашего наступления способствовало и то, что боевые порядки пехоты сопровождали артиллерия и танки. Их действия еще больше поднимали дух воинов.

Серией атак нам удалось довольно быстро выбить противника и из второй полосы обороны. Но окончательно враг еще не был сломлен.

810-й полк натолкнулся на упорное сопротивление румынского батальона и роты немецких автоматчиков у села Карагасаны. Чтобы отразить контратаки, мы подтянули артиллерию и прямой наводкой стали уничтожать огневые точки. В особенности нужно отметить действие артдивизиона, которым командовал капитан Шибра. Этот дивизион поддерживал 3-й батальон капитана Мельникова. Он обошел населенный пункт Карагасаны и нанес удар по противнику с тыла. Огонь артдивизиона привел в полное замешательство противника. Румынские солдаты и офицеры метались по селу из стороны в сторону.

Хочу отметить здесь солдата Карпова из 810-го полка, возглавившего группу автоматчиков. Во время боя за Карагасаны группа Карпова первой ворвалась в населенный пункт. На одной из улиц скопилось до 200 румынских солдат и офицеров. Карпов, увидя румын, закричал во весь голос:

— Стойте, ни с места, — и рукой подал знак складывать оружие. Румыны без разговора подчинились. Все они сложили в указанное место оружие. Так наши автоматчики пленили большую группу вражеских солдат.

За смелость и находчивость Карпов награжден орденом Красной Звезды.

При освобождении Карагасан погиб командир 3-го батальона капитан Мельников. Он посмертно награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

В ходе наступления 394-я стрелковая дивизия получила задачу изменить направление и совместно с десантом морской пехоты, которая наступала на Белгород-Днестровский, окружить и уничтожить немецко-фашистскую группу войск в районе Плахтеевка — Байрамча.

После выхода наших войск в глубину вражеской обороны командир корпуса генерал Касабуцкий ввел в бой свой передовой отряд, в состав которого вошли стрелковый батальон, посаженный на машины, противотанковый дивизион и дивизион артиллерийского полка. Отрядом командовал майор Дудин.

22 августа отряд овладел станцией Сарата, тем самым преградил путь отхода противнику в направлении Рени.

На станции Сарата отряд захватил большие трофеи: два продовольственных и обозновещевой склады, четыре железнодорожных состава, в том числе один с горюче-смазочными материалами, в которых наши части очень нуждались.

О том, как панически бежали отсюда фашисты, можно судить по такой детали: впопыхах они бросили на станции санитарный поезд с тяжело раненными.

Отряд быстро продвигался вперед. Он находился уже в 70–80 километрах от наших частей, когда мне было приказано форсированным маршем выдвинуть стрелковую роту к станции Сарата и прикрыть один из флангов отряда майора Дудина.

Мы уже оторвались от своей дивизии километров на 15–20. В нарушение уставных правил я выехал на машине вперед. Вдруг из кукурузного поля выскочили два автоматчика в немецкой форме и на русском языке крикнули: «Товарищ командир, стойте! Немцы!» После их оклика поблизости раздалась автоматная очередь. Мне удалось повернуть свой «виллис» в сторону. Ординарец втащил автоматчиков в кузов машины. Как выяснилось позже, это были власовцы, которые решили искупить свою вину перед Родиной и вышли навстречу нашим войскам, чтобы предупредить об опасности.

Перебежчики рассказали, что численность немецко-румынских войск, обороняющих Белгород-Днестровский, достигает нескольких тысяч человек. Группой командуют три генерала. Им поручено организовать отход разрозненных соединений на запад.

Получив такие данные, я решил развернуть роту на выгодном рубеже и преградить путь врагу. Одновременно доложил обстановку командиру корпуса. Генерал Касабуцкий одобрил мои действия и отдал приказ усилить темп продвижения 259, 353 и 394-й дивизий в район Сараты.

Вскоре сюда, на подкрепление роты, стали прибывать артиллерийские батареи.

Прошло некоторое время, и рота, поддержанная артиллеристами, завязала бои с подходившими сюда частями противника. Огонь пушек, пулеметов и стрелкового оружия буквально косил цепи врага, но он продолжал наращивать силу своего наступления из глубины. К этому времени стали подходить передовые части дивизий 34-го стрелкового корпуса. Разыгрался встречный бой.

Бой был скоротечный. Он длился всего каких-нибудь 30 минут. Потом вдруг все затихло, только слышались стоны раненых. Мы разгромили остатки трех дивизий. Южная группа войск противника перестала существовать.

Это был последний бой 394-й стрелковой дивизии на территории Молдавской республики.

В мае 1944 года я прибыл в штаб 52-й стрелковой дивизии, входившей в 64-й стрелковый корпус 57-й армии 3-го Украинского фронта, и был назначен на должность командира 3-й пулеметной роты 429-го стрелкового полка. К тому времени дивизия только что захватила небольшой плацдарм на правом берегу Днестра в пойме озера Бык.

Передовая проходила примерно в четырех километрах западнее села Гура-Быкулуй, в котором расположились тылы полка и дивизии. Немцы имели преимущество. Их позиции располагались на господствующих высотах. Они хорошо просматривали нашу оборону и открывали огонь, как только появлялась цель, даже по одиноко идущему человеку.

Но вскоре мы построили хорошие оборонительные сооружения, а передний край с тылом соединили ходами сообщения. Огонь противника нам стал меньше причинять вреда.

До занятия плацдарма наши войска вели напряженные наступательные бои на Украине. В ротах осталось мало людей. В пулеметной роте, которую я принял, было всего три или четыре расчета, да и они не полностью укомплектованы. Надо было удерживать плацдарм, одновременно готовить пулеметчиков из пополнения. Состояло оно в основном из местных жителей, призванных в Красную Армию. Занятия проводили в центре села Гура-Быкулуй, неподалеку от церкви. Немцы часто вели огонь из артиллерии и минометов, и нам порой приходилось укрываться в подвалах и щелях, вырытых в районе занятий.

Однажды я и сам чуть не погиб от шального снаряда. Рано утром иду к пулеметчикам. Тихо, солнечно, весело щебечут птицы. Не слышно ни одного выстрела. Кругом сады, зелень. И вдруг в расположении немцев раздался артиллерийский выстрел, а через мгновенье я услышал клекот летящего тяжелого снаряда. Я быстро огляделся. Позади меня, метрах в тридцати, возле дома находилась щель, а впереди, примерно на таком же расстоянии, возле каменного забора — окоп. Почувствовав, что до окопа не успею добежать, я упал там, где стоял. В тот же миг раздался взрыв. Меня оглушило и засыпало осколками камня и пылью. В правое плечо чем-то сильно ударило. Из ушей и рта текла кровь. Я ощупал плечо, раны не оказалось. Очевидно, ударило камнем. Поднялся. Ищу воронку от снаряда, но ее не видно. А каменный забор, тот, что был впереди меня, как ветром сдуло. Снарядом убита лошадь и ранен артиллерист. Я же отделался легкой контузией. Через несколько дней слух восстановился, и я продолжал занятия. Недели через три пулеметчики уже знали материальную часть пулемета, хорошо научились им владеть, неплохо стреляли. Мы шли на передовую.