Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 2

Когда мы всходим на его округлую макушку, небо на востоке начинает сереть. Утомленные переходом и нервным перенапряжением, мы забираемся в густые заросли терна и валимся на траву.

Я лежу с закрытыми глазами рядом с Закировым и слушаю, как просыпаются молдавские кодры. Недалеко от нас весело тенькает стайка синиц. Навевая тихую грусть, воркуют лесные голуби. Попискивает дятел, обстукивая вершину сухостоя. Где-то далеко трещат сороки. Ветер покачивает вершины могучих дубов. Монотонный шум листвы убаюкивает. Надо мной склоняется старшина Зимин.

— Вставай, сапер.

Через несколько минут он приводит меня и разведчика Назаренко к старому боярышнику.

— Идите, ребята, отдыхать, — обращается он к сержанту Батуеву и солдату Новожилову, лежавшим под разлапыми ветками дерева. И когда они уходят, Зимин ставит перед нами задачу вести круговое наблюдение, ни на секунду не забывать, где мы находимся, обо всем подозрительном немедленно докладывать ему. Самим ничего не предпринимать. Последнее касается Назаренко. Отдыхать отряд будет по очереди.

Так я оказался в немецком тылу. Весь день мы вели наблюдение и по очереди отдыхали.

На востоке занимался рассвет памятного всем нам 20 августа 1944 года. Укрепленная полоса немцев вздрогнула и затрещала под мощными артиллерийскими и бомбовыми ударами советских войск. Над молдавскими кодрами вставало утро освобождения от фашистских захватчиков.

Наступила пора и для нашего диверсионно-разведывательного отряда. Старшина разбил отряд на две группы. Под свое начало он взял разведчиков Назаренко, Бабенко, Новожилова, Завьялова и меня, сапера. Мы ускоренным шагом направились в сторону лесной дороги.

В кодрах стоял сплошной гул. Надрывно рвались снаряды наших дальнобойных орудий, громыхали ответные залпы немецких гаубиц. Между холмами раскатывалось, не умолкая, плотное лесное эхо. Я увидел телефонный кабель. Перерезал его финкой и побежал вдоль линии за разведчиками. Через сотню метров Бабенко снова перерезал кабель и этот кусок забросил в кусты.

После этого мы быстро миновали лощину и поднялись к вершине холма. Шагавший впереди Зимин подал знак: вижу противника. Мы залегли за стволами деревьев, осмотрелись и поползли к старшине. Перед нами на поляне целился в небо зенитный пулемет, вокруг него стояла наготове встревоженная прислуга. Разведчики смотрели на старшину и ждали сигнала, чтобы дружно броситься на врага, но нас опередил Назаренко. Используя гром близкого разрыва, он несколькими меткими очередями расстрелял пулеметный расчет и снял с дерева наблюдателя за воздухом. Старшина, погрозил ему кулаком за своеволие и вместе с нами выскочил на поляну, за которой под высоким обрывом проходила дорога. Группа быстро рассредоточилась, повела наблюдение. С севера все ближе громыхала канонада. Лесное эхо троекратно повторяло далекий перестук наших станковых пулеметов. Старшина подозвал меня.

— Ну, сапер, теперь за тобой дело. Минируй дорогу, мы прикроем.

— Нет, старшина.

— Что нет? — нахмурил белесые брови Зимин.

— Мои мины здесь ничего не помогут, — и я показал на вновь хлынувший с горы поток отступавших немцев и румын. — Лучше сделать завал.

— Так не стой, делай, черт тебя побери!

Я выхватил из вещмешка готовые толовые заряды, быстро привязал их к стволам растущих над обрывом деревьев, соединил детонирующим шнуром, вставил зажигательную трубку в отверстие в толовой шашке в последнем заряде и показал старшине рукой, что у меня все готово. Зимин с разведчиками отбежали назад, я зажег бикфордов шнур и укрылся за комлем толстого граба.

Резкий взрыв потряс воздух. Могучие деревья, как бы нехотя поднялись и, помедлив минуту, рухнули на дорогу. Мы подбежали к обрыву, грянули что есть мочи «ура» и забросали налетевшую на завал машину гранатами и пустили в дело автоматы. Ошарашенные внезапным взрывом и частыми очередями, солдаты противника заметались. Когда же Назаренко застрочил из захваченного зенитного пулемета, паника среди отступающих еще больше возросла. Не дав фашистам опомниться, мы так же быстро скрылись.

В глухой лесной чащобе Зимин и Бабенко бросают мне, Завьялову и Новожилову пустые автоматные диски, забирают у нас запасные и уходят на разведку. Назаренко, догнавший нас в лощине, садится поодаль и зорко посматривает по сторонам. В кодрах стоит сплошной гул. Низко проносятся «илы». Впереди кто-то бьет короткими очередями. Видно, группа Батуева выполняет свою задачу.

Завьялов вынимает из вещевого мешка пачку автоматных патронов, вскрывает ее и мы начинаем заряжать диски. При этом разведчик не забывает напомнить:

— Ты смотри, сапер, не набивай диск полностью. Лучше недозарядить несколько патронов, чем набить до отказа. Недозаряженный диск никогда не откажет.

— Знаю. Слышал уже не раз.

— То, что ты слышал и знаешь, хорошо. Но делай, как тебе велят, — тоном, не терпящим возражения, говорит разведчик. Новожилов прислушивается и улыбается.

И я делаю. Один за другим заряжаю диски товарищей, потом дополняю свой, израсходованный наполовину, и собираюсь закурить. Но не успеваю вынуть кисет, как перед нами, словно из-под земли, появляются Зимин и Бабенко.

— Приготовили? — тяжело дыша, спрашивает старшина.

— Порядок.

— Тогда пошли.

Мы вскакиваем на ноги, но старшина некоторое время медлит. Он еще не отдышался как следует и не может спокойно говорить. Из его обрывистого, как слова команды, объяснения перед нами вырисовывается следующая картина: у подножия возвышенности расположен какой-то штаб. Он вот-вот может сняться — нужно спугнуть фрицев.

Мы приближаемся к штабу, когда немцы уже покидают свое расположение. Груженые машины одна за другой вытягиваются по лесной просеке и скрываются за поворотом на дороге. Немецкие связисты встревоженно прислушиваются к отзвукам боя. Офицер, стоя у раскрытой дверцы, поторапливает их. Моторы машин работают на малых оборотах.

Старшина Зимин взмахивает рукой, и в штабистов летят шесть наших гранат. Не успевают они взорваться, как мы кричим «ура» и начинаем поливать врага свинцовым ливнем. Машины срываются с места. Вслед им стучит автоматная очередь. Одна из них загорается. Из кузова выскакивают немцы и спешат укрыться в лесу. Некоторым это удается. Остальные, прошитые пулями, остаются на месте. Наши автоматы умолкают, и над бывшим расположением штаба воцаряется тревожная тишина. Мы осторожно осматриваем место боя. Тут и там валяются трупы немецких солдат. Висят оборванные провода. В стороне догорает машина. Я перезаряжаю автомат. Вдруг Зимин прикладывает палец к губам: тихо! Мы замираем и прислушиваемся. Впереди зуммерит телефон. Новожилов метнулся к штабной землянке, дал по зиявшему чернотой входу очередь и скрылся внутри.