Евгений Беркович - Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах

Еврейское сопротивление нацистам в годы войны проявлялось в разных формах. В регулярных армиях союзников воевало полтора миллиона евреев. Кроме того, с фашистами боролись тысячи еврейских партизан в Западной и Восточной Европе. Воевали эти люди достойно: многие заслужили высшие военные награды, немало было и тех. кто геройски пал на полях сражений. Но кроме военного сопротивления было и другое. Сопротивление на оккупированных территориях Европы носило, как правило, патриотический характер борьбы за освобождение своей страны. Во имя этой цели сражались французы, греки или югославы. Для евреев на оккупированных фашистами землях на первый план выходила задача выжить, спасти себя и своих близких от страшной машины смерти, запущенной нацистами с целью «окончательного решения еврейского вопроса». Поэтому для еврейского сопротивления характерны иные задачи, иные методы ведения борьбы, чем для обычного европейского сопротивления фашизму. И в этом ряду деятельность еврея Вильгельма Бахнера, бежавшего из Варшавского гетто, чудом ставшего управляющим немецким военным предприятием и спасшего от гибели несколько десятков своих родственников и знакомых, тоже становится актом сопротивления, хотя сам он не брался за оружие.

Ты писал о многих Праведниках мира, т. е. о людях, спасавших евреев в годы Холокоста. Такие истории нельзя читать без волнения. Например, как польская женщина спасла и удочерила еврейскую девочку, а потом была вынуждена отдать ее чудом вернувшемуся родному отцу. Но ты не ограничиваешься рассказом отдельных историй, а пытаешься исследовать общие закономерности этого сложного процесса. Какие проблемы ты здесь видишь?

Праведники мира — это в полном смысле слова «солнечное сплетение» моральных проблем. Здесь благодатное поле исследований для психологов, социологов, историков, философов и богословов. Мартин Гильберт рассказал поучительную историю. Некий польский крестьянин в годы войны прятал у себя Дану Шапиро с матерью. Женщины жили в крошечной темной каморке в коровнике. Однажды в дом крестьянина постучал человек с сыном-подростком на руках. Это был еврей, скрывавшийся в соседнем лесу. Он сказал, что у мальчика гангрена, и просил позвать врача. Но крестьянин пошел в гестапо и сообщил о пришедших. Дана вспоминает, что за донос ему было выдано два килограмма сахара. А еврея с больным ребенком забрали фашисты и расстреляли. Как можно двух человек спасти и двух же предать верной смерти? Что двигало поступками этого крестьянина? Почему в сферу его моральной ответственности попали два посторонних человека, но не нашлось места для четырех? Ответы на эти вопросы невозможно найти, не учитывая обстоятельств времени и места, ибо преследование евреев прошло различные фазы в разных странах и в разные периоды нацистского господства. В главе «Праведники мира в ландшафте Холокоста» я попытался систематизировать эти проблемы.

Что меня более всего удивило, среди людей, спасавших евреев в годы Катастрофы, признанных комиссией Яд-Вашема Праведниками мира и не признанных ими, есть немало немцев, носивших нацистские мундиры. В их числе были и офицеры вермахта. Это ломает представления о немцах, послушно следовавших политике фюрера, противоречит утверждениям таких историков, как Дэниэль Голъдхаген, считающих антисемитизм «врожденным немецким качеством». Как я понимаю, ты такие мнения не разделяешь?

Утверждения о «генетическом антисемитизме» немцев имеют под собой столь мало оснований, как и разговоры о всемирном еврейском заговоре и протоколах сионских мудрецов. Бациллы антисемитизма давно живут на земле. И чума нацизма может поразить любую страну, любой народ. Не все немцы были одинаковы в годы нацистского правления. Берлинский пастор Бернгард Лихтенберг на следующий день после «Хрустальной ночи» публично молился «о евреях и всех несчастных узниках концлагерей», за что сам погиб на пути в концлагерь. Посмертно признанный Праведником мира ефрейтор Антон Шмид помогал вильнюсским подпольщикам и спасал евреев от расстрела в Понарах. Графиня Мария фон Мальцан в годы войны прятала в берлинской квартире своего будущего мужа еврея Ганса Гиршеля, помогала и десяткам других обреченных людей. Капитан Хозенфельд спас в горящей Варшаве знаменитого пианиста Владислава Шпильмана, а сам погиб в сталинских лагерях. Об этих и других немцах, с риском для жизни противостоявших нацистскому террору, я пишу в книжке.

Мне показались интересными и поучительными примеры «необычных немцев» в твоей книге. Например, история о том, как брат рейхсмаршала Генриха Геринга спасал евреев. Или рассказ о «Первой даме Третьего Рейха» — Магде Геббельс, верной супруге министра пропаганды и гауляйтора Берлина Иозефа Геббельса, пожертвовавшей во имя Гитлера не только своей жизнью, но и жизнью шестерых маленьких детей. Я не представляла, что ее воспитал еврейский отчим, а ее любовником был видный сионист Хаим Арлозоров. Магда даже планировала уехать с ним в Палестину и жить в кибуце.

Цу. судьба супруги Геббельса, бывшей в девичестве Магдой Фридлендер, головокружительна. Символична концовка этой истории. Ее внучка, дочка оставшегося в живых сына Магды от первого брака Харальда Квандта, прошла ортодоксальный гиюр и живет в Гамбурге с мужем-евреем.

Отдельная глава твоей книги называется «Заложники Второй мировой». Так же называется твоя статья. Она посвящена принципиальному вопросу, отдавал ли Гитлер приказ об окончательном решении еврейского вопроса и если отдавал то когда. Неужели до сих пор историки это не установили?

Мнения историков на этот счет расходятся. Это легко объяснимо: письменный приказ, о котором идет речь, до сих пор не найден. Данный факт можно интерпретировать по-разному. Например, что приказ мог быть уничтожен, или утерян, или мог быть дан в устной форме. Но теоретически возможно, что никакого приказа вообще не было, то есть уничтожение евреев производилось без специального указания сверху. Мне показалось продуктивным рассмотреть внешнеполитические задачи, стоявшие перед Гитлером на разных этапах мировой войны, в частности, проблему вступления в войну Соединенных Штатов Америки. Оказалось, что именно здесь и можно найти ответы об авторстве и времени возникновения «окончательного решения еврейского вопроса».

Должна сказать, что твоя версия показалась мне достаточно обоснованной. Хорошо бы услышать об этом мнение профессионалов-историков. От исторических исследований обращусь к любопытному журналистскому эксперименту, который ты поставил, чем, можно сказать, открыл новый литературный жанр. Я имею в виду твой «Опыт синтетического интервью» с Иосифом Бродским. Собрав вместе высказывания поэта о еврействе и религии, ты как бы нарисовал новый портрет нобелевского лауреата, показал его таким, каким мы его еще не видели. Что из сказанного Иосифом Александровичем тебе особенно близко?