Наталья Галаджева - Олег Даль. Я – инородный артист [litres]

Это выражение означает: не испытывать восторженных надежд на то, что может и не сбыться, не радоваться заранее.

Таких сюжетов в дневнике Даля несколько. Некоторые воплотились в рассказы – например, «Записки из дневника кретина». Некоторые остались на стадии замысла.

В этот день Олег зашил себе лекарство, чтобы не пить. Только в промежутках между лечением давал себе возможность расслабиться.

Шутливое прозвище Г. Б. Волчек.

Высшие режиссерские курсы.

Театр на Малой Бронной.

Шутливое прозвище А. В. Эфроса.

Драматурга И. Дворецкого Даль не принимал категорически, о чем неоднократно говорил режиссеру Эфросу, но по просьбе последнего пошел на уступку. Играл и очень мучился.

Шутливое прозвище А. В. Эфроса.

Олег очень хорошо относился к актеру и человеку С. Любшину. Но на репетициях пьесы Радзинского «Продолжение Дон Жуана» Любшин очень мешал ему некоторой своей инерцией, отчего Олегу приходилось надрываться и тащить на себе роль партнера. Эфросу, наоборот, это нравилось А Даль считал, что мог бы сыграть в полную силу и без этой дополнительной «нагрузки». Отсюда его резкое недовольство С. Любшиным

Шутливое прозвище Дунаева.

Олег был художником эмоциональным, со своими противоречиями. Естественно, что к другому художнику относился тоже противоречиво. Несмотря на все расхождения с Эфросом, Даль считал его одним из самых выдающихся режиссеров своего времени. Все его претензии к Эфросу не должны восприниматься как окончательная оценка творчества последнего. Но, видимо, прав М. Козаков, который пишет в своих воспоминаниях, что Олег вырастал из любой режиссуры. Хочется добавить: вероятно, во многом дело заключалось в том, что Олег был актером совсем другой школы, с которой Эфросу было трудно работать. Режиссер и сам часто в этом признавался.

Даль вел переговоры о своем приходе в Малый театр.

В свое время Даль отказался от съемок в фильме «Экипаж» Вопрос был решен мирно между режиссером А. Миттой и Олегом. Однако, когда пришло назначение на главную роль в фильме «Незваный друг», выяснилось, что Далю за отказ от участия в «Экипаже» в течение трех лет на «Мосфильме» сниматься запрещено. Даль отправился для разговора к зав. актерским отделом «Мосфильма» А. Гуревичу. Тот начал оскорблять артиста: «Кто вы такой? Вы думаете, что вы артист? Да вас знать никто не знает. Вот Крючков приезжает в другой город, так движение останавливается. А вы рвач. Вам только деньги нужны. Олег молчал, сжимая кулаки, потому что понимал – еще минута, и он его ударит. Пришел домой с побелевшим лицом, трясущимися руками и сел писать письмо Гуревичу, но все время рвал написанное. Долго не мог прийти в себя после такого чудовищного унижения и хамства.

К Малому театру Даль относился как к своей альма матер. Но работать пришел от отчаяния – больше просто было некуда. А в Малом – как всюду: застойное время тоже наложило на него свой отпечаток. Но Олег очень хорошо относился к Цареву, с большим удовольствием репетировал у Львова-Анохина роль Ежова в спектакле «Фома Гордеев». Однако где-то в подсознании, возможно, все время билась мысль: жить осталось мало, так хоть похоронят по-человечески.

Чарли Паркер – знаменитый американский саксофонист.

Юрий Векслер – кинооператор «Ленфильма». Работал с О. Далем на фильме «Отпуск в сентябре» (Утиная охота)

Ольга Борисовна Эйхенбаум, дочь литературоведа Б. М. Эйхенбаума, мать Е. А. Даль.

Исаак Каплан – художник-постановщик «Ленфильма», муж Б. Маневич.

Саша – дочь Б. Маневич и И. Каплана.

Е. Татарский – кинорежиссер «Ленфильма. О. Даль снимался у него в фильмах «Золотая мина» и «Приключения принца Флоризеля».

Я познакомилась с Олегом в августе 1969 г. на съемках фильма «Король Лир» в киноэкспедиции в городе Нарве. 18 мая 1970 г. он очень по-старинному сделал мне предложение 19 мая улетел с театром «Современник» в Ташкент и Алма-Ату. Это его первое письмо ко мне. – Здесь и далее до конца раздела – Прим. Е. Даль.

О. Даль репетировал роль Треплева, но не сыграл ее.

В конверт была вложена фотография в гостях.

Вернувшись с гастролей, Одег уговорил меня уйти с работы и уехать с ним отдыхать на два месяца в Бирштонас. Там несколько лет назад проходили съемки фильма «Хроника пикирующего бомбардировщика». Олег подружился с хозяевами, у которых жил, очень полюбил это место на берегу Немана, и мы отправились туда.

Олег продолжал работать в «Современнике». Прилетал в Ленинград при любой возможности, иногда на один день.

Ольга Борисовна Эйхенбаум – моя мама.

Минька – плюшевый мишка, подаренный мне Олегом.

О. Сулейменов – казахский поэт, подарил О. Далю свою книгу. «Определение берега» с надписью»: «Олегу Далю без лишних слов с добрыми… Ол. Сулейменов, 30 апреля 1977 г.»

(Т. и К.) – долго не могла отгадать. «Т» – «тоскую», «К» – наверное, – «кусаю», так было в других письмах.

Пьеса американского саксофониста Джона Колтрейна.

Осень – любимое время года Даля.

Всю обнимаю, целую, твой О.Д.

Летел из Ленинграда в Москву. В Москве Олег жил вдвоем с мамой – Павлой Петровной Даль. Лето она проводила на даче, а осенью часто ездила под Серпухов в поселок «Авангард».

Ира – Ираида Ивановна Крылова – сестра Олега.

Муж сестры Павлы Петровны, Надежды Петровны, – дядя Сережа. Они жили этажом выше.

Во МХАТе начинались репетиции пьесы Л. Зорина «Медная бабушка». Олег мечтал сыграть Пушкина.

Мих. Мих. – Михаил Михайлович Козаков.

Мы с Олегом ездили отдыхать в Алушту по большому блату в Дом отдыха комсомола. Первое, что нам сказали при приезде: барышня пойдет к барышням, а молодой человек – к мальчикам. Мы взмолились: мы и так живем в разных городах, и только в отпуске можем быть целый месяц рядом. Но – был решительный отказ. Нам удалось снять «комнату», это была площадь 2 на 2 кв. м и можно было, открыв дверь, сразу падать на ложе. Мы сдали путевки, приобрели курсовки. Была еще долгая эпопея с пропиской, с уплатой за оную – мы попали в черный список, так как без прописки нас кормить не собирались. А наш хозяин платить за прописку не хотел – деньги с нас получил и взял их себе. Мы еще раз ему уплатили – и, в конце концов, нас стали кормить. Олег мучительно искал возможность отомстить «гостеприимному» Дому отдыха, но такой возможности не было. Они были неуязвимы. Отдых был испорчен. Да и Алушта – грязная переполненная злыми мамами с непослушными детьми, какими-то тракторами, ползающими по пляжу между загорающими людьми, с треском и выхлопными газами; комната, состоящая из неудобного ложа – все это стало потом предметом для шуток, а пока мы бродили по Алуште и утешали себя тем, что у каждого из нас есть хотя бы один человек – уважающий и любящий.