Наталья Галаджева - Олег Даль. Я – инородный артист [litres]

Кольцо

Умер мой старинный приятель. Весть об этом была для меня неожиданна.

Впрочем, такие вести всегда застают нас врасплох.

Суть не в этом.

Я его проводил в последний путь. Нас было мало, его товарищей.

Теперь в этом тоже ничего странного нет.

Целый день шел дождь.

Человек ушел. Это его конец. Его собственный. Он принадлежит только ему одному, и никто не вправе усомниться в его искренности. Вот суть.

Он оставил пьесу. Он писал. Это очень хорошая пьеса, и в ней тоже идет дождь. Может быть, в пьесе он идет мало, но для меня все происходящее окрасилось этим дождем.

И, ей-богу, он свежий и очищающий.

Я стал думать о том, как поставить спектакль – но мне мешал дождь.

И мне захотелось написать сценарий.

Мне казалось, что то, чем больны эти люди – присуще очень и очень многим из их поколения, поколения людей, только что занесших ногу над пятидесятилетним рубежом.

Они мне видятся странными, одинокими птицами с поднятой ногой и повернутым назад лицом.

И я стал писать сценарий и вспомнил Данта:

Идет дождь, и люди становятся задумчивее и сосредоточеннее, все смолкает и будто начинает вслушиваться в себя.

Дождь. Дождь. Дождь.

Очень сверху Садовое кольцо. Через пелену дождя оно похоже на опрокинутое блюдце. Троллейбусная остановка.

ТИТРЫ: «БУЛЬВАРНЫЙ РОМАН»

На остановке четверо: ОН, ОНА, ДРУГ И ПОДРУГА.

Двое молодых людей, промокших насквозь. Девушка хохочет. Юноша бережно держит гитару, завернув ее в куртку.

ОНА: Ребята, времени мало, у нас обед.

ОН: Им в контору.

ДРУГ: Куда?

ОН: На работу. В Институт. У них обеденный перерыв.

Из тоннеля, катя ́ перед собой ожерелье из брызг – выплыл троллейбус. Остановился. Все, смеясь и подсаживая друг друга, влезают в него. В троллейбусе сумрачно и пусто.

Парнишка разворачивает гитару, напевает:

ТИТРЫ: «Сердца первый звук».

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

и т. д.

Кафе-стекляшка. Аквариум. Они садятся за столик у огромного окна. Дождь.

ДРУГ (показывая на подходящего официанта):

Сейчас он скажет, что этот столик не обслуживается.

Официант подошел, остановился, ждет. Четверо дружно и глупо улыбаются. Официант тоже улыбнулся, но строго. Вдруг все захохотали.

ДРУГ: Четыре коктейля «Зеленый змий» и четыре любовных напитка.

ОНА: Пожалуйста, бутылку сухого вина. Согласны? Чай или кофе? Выбирайте.

ПОДРУГА: Все равно.

ОНА: Я пью и то и другое: в семь утра я пью чай с сыном, а в восемь кофе с мужем.

ОН: А я в десять пью кефир. Один.

ОНА: Почему один?

ОН: Жена уходит раньше, а у меня ненормированный рабочий день.

ОН (официанту): Вермут есть?

ОФИЦИАНТ: Да, венгерский.

ОН: Бутылку вермута, сухого не надо.

ДРУГ: Девушки, вы что?

ПОДРУГА: Как говорил наш большой друг: мы же культурные люди.

Официант уходит.

ПОДРУГА: Кто это все устроил?

ОН: Я.

ПОДРУГА: Каким образом? Ведь прошло столько лет!! Все забыто.

ОН: Я увидел ее во сне. И позвонил. Вы пришли. Все.

Официант приносит кофе, разливает вино.

ДРУГ: Так сколько же лет прошло, с ума сойти. Образно говоря, лет пятнадцать?!

ОН (поднимая бокал): Прошло семнадцать лет. Я считал. Будьте здоровы.

Все пьют вино.

За мокрым стеклом видно, как с той стороны Садового кольца бегут те же парень и девушка и останавливаются, прижавшись к стеклу. Они прячутся от дождя. Он прижимает к груди гитару. Они о чем-то говорят, смеются. Парнишка обнимает девушку. Так они и застывают. Трое друзей, парнишка, девушка и гитара.

ПОДРУГА: Как будто мы вчера сидели вместе – вот так же. И вы мало изменились. Молодцы!

ДРУГ: Вы – тоже.

ОН: Неужели это – ты?

ОНА: Да, это – я.

ПОДРУГА: Моему Ивану двенадцать лет!

Парень и девушка за стеклом целуются.

ДРУГ: Сына зовут Иван? Красиво. Редкое и древнее имя.

ОН: А как зовут твоего?

ОНА: Саша.

ОН: Александр. Тоже древнее имя.

ПОДРУГА: Мой Ваня был уже влюблен в девочку из старшего класса.

Парнишка за стеклом показывает им знаками – что, мол, закурить хочется, а сигарет – нет. ДРУГ встает и идет к выходу.

ДРУГ: Придется дать. Может, в старости и они мне не откажут…

Ушел. За стеклом видно, как ДРУГ подходит к молодежи. Закуривают, о чем-то разговаривают, смеются…

ОН: А этот уже дедушка.

ОНА: Давно?

ОН: С полгода…

ОНА: Сейчас это не имеет значения. Сейчас мы сидим за этим столом, пьем вино, и говорим… и времени уже сорок минут третьего, и нам надо бежать, и так не хочется… Спасибо тебе за это. Будь счастлив. И не думай, не грусти.

ОНА и ПОДРУГА начинают собираться. Вернулся ДРУГ.

ДРУГ: Что, вам пора. Ну, не сразу. Подождите, кстати – идет дождь, и ему не видно конца.

За стеклом парень и девушка курят одну сигарету. Им хорошо и тепло.

ОНА: Действительно, так и скажем шефу, мол, идет дождь, а у нас нет зонтов, и мы не можем прийти на ответственную работу – мокрыми. Подождем и выпьем! И мне нравится этот вермут.

ПОДРУГА: Мы все куда-то спешим, скорей бы суббота, скорей бы весна, а после долгой осени мы жаждем мороза и снега.

ДРУГ (смотрит в окно – там никого нет): По-моему, этот дождь надолго. Может быть, навсегда.

ПОДРУГА: И слава Богу!

ДРУГ: Наша встреча похожа на начало спектакля…

ОН: В одном действии, с эпилогом, но без пролога.

ПОДРУГА: Почему в одном?

ОН: Первый акт мы провалили, как «Чайку» двадцать лет назад (шутливо поет). «Первый тайм мы уже проиграли…»

ОНА: Мы были плохие люди?

ОН: У нас не было мастерства.

ОНА: А теперь есть?

ОН: Есть.

ДРУГ: Что же это будет? Комедия или трагедия?

ПОДРУГА: Для кого – как. Или для кого – что.

За стеклом останавливаются трое. Разливают. Выпивают. Закуривают. Разговаривают.

ОН: Это будет жизнь человеческого духа со всеми вытекающими из этого последствиями.

ДРУГ: Надо было, все-таки, пойти в «Артистик».

ОН: Нет, это слишком. Можно свихнуться. Правда, говорят, когда брали Париж, Хемингуэй в танке ворвался прямо в кафе «Ротонда». Но тогда была война, а сейчас мир и им надо на работу, а здесь рядом.

ОНА: Какой ты умный и рассудительный. Давайте выпьем еще. Я так рада вас видеть! Как-то даже жутковато! Столько в мире произошло, и вдруг все – дым, мираж – и вы с нами.

ДРУГ: Да, да, да! Начинались и кончались войны, сменялись правительства, друзья переходили на ту сторону баррикад…

ОН: «Иных уж нет, а те далече»

ДРУГ: Однажды в конце лета мы узнали, что застрелился Хемингуэй.

ОНА: Да, это было уже без нас