Ник Мейсон - Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Однако самых экзотических песен с этого альбома было разумнее избегать, когда мы сталкивались с враждебными толпами зрителей в каком-нибудь «Калифорния боллрум»: одному Богу ведомо, что там подумали бы о гноме по имени Гримбл Громбл. Тем более что найти песни для замены особой проблемы не составляло. Как вспоминает Эндрю, «Сид писал с бешеной скоростью. Как это со многими бывает, песни так и лились из него. Одни люди могут это состояние поддерживать, другие нет».

Норман Смит (слева) и Эндрю Кинг в студии на Эбби-роуд.

Звукорежиссер записи «The Piper at the Gates of Dawn» Питер Баун (справа) и оператор звукозаписи Джефф Джарратт в аппаратной Студии 3. В числе оборудования был непременный большой монитор Tannoy, а также собственный магнитофон EMI (слева).

«Interstellar Overdrive» – пример вещи, которая на виниле (так уж получилось) оказалась сильно урезанной по сравнению с живым исполнением. «Interstellar» еще с Поуис-Гарденз служила центральной осью наших концертов. Строилась она на риффе Сида и обычно всякий раз игралась с новыми элементами, структурированными в одном и том же порядке. На альбоме она длится меньше десяти минут, на концертах же могла растягиваться до двадцати. Весь фокус был – заново сконструировать эти песни так, чтобы они работали в пределах тогдашней традиционной длины трека. Дополнительная проблема заключалась в том, что в живом исполнении в песне неизбежно попадались удачные и неудачные моменты, особенно в импровизационных фрагментах, а вот запись должна была звучать так, чтобы ее все-таки захотели послушать больше одного раза. Эти две версии по необходимости сильно различаются.

В других, более структурированных песнях Норман блеснул всеми своими навыками, добавляя аранжировки, гармонии и подключая эффекты через микшерный пульт и вспомогательное оборудование. Он также помог нам открыть все те возможности, что таила имевшаяся на Эбби-роуд обширная коллекция инструментов и звуковых эффектов. Стоило нам осознать их потенциал, как мы тут же принялись вводить в запись всевозможные внешние элементы – начиная с радиоголоса, врезающегося в «Astronomy Dominé», и заканчивая часами в финальной части «Bike». Это заигрывание с musique concrète вовсе не было уникальным – Джордж «Шедоу» Мортон уже использовал мотоцикл в песне «Leader of the Pack» группы The Shangri-Las , – однако в то время оно все же было относительно ново, а в дальнейшем сделалось постоянным элементом нашего творческого процесса.

Слева направо: Джун Чайлд, Рик, Сид и Питер Дженнер у дверей Студии 3 на Эбби-роуд. Джун, силовой генератор Blackhill Enterprises , в январе 1970 года вышла замуж за Марка Болана, тоже артиста Blackhill.

Поскольку Норман также работал с The Beatles , было вполне логично, что рано или поздно мы получим аудиенцию у их величеств. Помимо всего прочего, мы делили между собой беспрецедентный объем студийных ресурсов, и вся студия фактически стала местом проживания обеих групп. Когда мы поняли, что хотим работать там дольше, мы обновили нашу сделку с EMI, урезав свой процент с восьми до пяти в обмен на неограниченное студийное время.

В конце концов нас проводили в Студию 2, где знаменитая четверка как раз записывала песню «Lovely Rita». Музыка звучала чудесно и невероятно профессионально, но, как и неудачные концерты, это нас скорее раззадорило, нежели обломало. Трудно объяснить, как именно мы сумели сохранить такую уверенность в себе, особенно учитывая нашу неопытность и недостаток технического мастерства. Поболтать с The Beatles нам практически не удалось. Мы тихо-скромно сидели в глубине студии, пока они работали над микшированием, а спустя пристойное (и неловкое) время нас выпроводили восвояси. Всякий раз, когда The Beatles приходили в студию, в воздухе витало такое чувство, будто происходит что-то важное, а свита окружала их экзотическим микроклиматом.

«Piper» вышел в августе 1967 года. На Питера Дженнера сильное впечатление произвел вклад Нормана Смита: «Норман был просто великолепен. Он сумел сделать фантастическую, очень коммерческую пластинку, сжимая до трех минут то, что выдавали „Пинк Флойд“, но не разрушая при этом ни их причудливой музыкальности, ни эксцентричности сочинений Сида». Однако Питер до сих пор не в курсе, как альбом продавался. «Меня интересовали только синглы, и я понятия не имею, как продавался альбом, – вот какой я был наивный». Впрочем, ко времени выхода альбома андерграундное движение, которое так помогло нашему росту, уже пошатывалось под натиском коммерции.

Флаер, дословно повторявший пародийную рекламу, которую мы опубликовали в журнале «Мелоди мейкер». Нашей иронии промоутеры явно не уловили.

Деловое сообщество уловило новый задвиг на психоделии, и теперь все поп-шоу, танцы и концерты сопровождались обещаниями балдежа и кайфа. Чего стоила хотя бы альтернативная орфография. К середине апреля Питер, Эндрю и мы решили прогнать пародийную рекламу «Балдежа-шмалдежа», чтобы высмеять коммерсантов, и все равно промоутеры, которые только-только решили урвать свой кусок или просто оказались слишком тупыми, не поняли шутки, и их реклама повторяла за нами: «Заходи, забашляй, отвали» – вариация на тему лозунга ЛСД-гуру Тимоти Лири «Приходи, настройся, улети». Первоначальная концепция – каждый получает свой кайф – уже нивелировалась до товара, который можно продавать.

Зачинщикам андерграунда тоже доставалось. Истеблишмент играл мускулами – газету «Интернэшнл таймс» привлекли к суду по обвинению в непристойности. Хоппи арестовали за хранение марихуаны и на полгода отправили в тюрьму Уормвуд-Скрабз. Суровость наказания вызвала шумные протесты. Аудитория клуба «UFO» изменилась: хотя Джо Бойд – по-прежнему талантливый промоутер – для привлечения публики задействовал The Move и Pink Floyd два июньских уик-энда подряд, теперь эта самая публика приходила смотреть, а не участвовать.

Затем вдруг случился казус: таблоиды ухватились за мнимую опасность контркультуры и охотно подлили масла в огонь. Еще в начале года в News of the World прогремела заметка о грязных делишках в «UFO» (в результате которой клуб столкнулся с существенными трудностями). В частности, там упоминались опасные ниспровергатели, группа Pink Floyd . Внезапно возникли секс, наркотики и рок-н-ролл. Что всего обиднее, лично мне всех этих волшебных переживаний не досталось. По сути же статья не сумела вскрыть ничего важного и лишь ошибочно сообщила, что мы сами относим себя к «социальным девиантам». Слово «девиант» часто служило триггером для желтой прессы; в данном конкретном случае репортер просто перевозбудился, увидев фразу «социальные девианты» на одной из наших афиш. Он даже не дал себе труда понять, что это было вовсе не наше самоописание, а название группы Мика Фаррена The Social Deviants , которая выступала у нас на разогреве. На нас натравили юристов, состоялось собрание. Нас допросили по сценарию «хороший коп и плохой коп», после чего мы кротко согласились принести стандартные извинения вот таким шрифтом на последней странице.