Олег Соколов - Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

Сказано — сделано. Виталий принялся за эту работу с огромной энергией и энтузиазмом. Из своих друзей и близких, уже не мальчиков, а людей 30–40 лет, вполне возраст элитных русских гренадеров, он создал отличную группу и сумел безупречно обмундировать и экипировать ее. Ружья были идеально сделанными рабочими копиями кремневых ружей этой эпохи. Ранцы и кожаная амуниция были такие, что ей бы позавидовали гренадеры начала XIX века. Сапоги же для гренадеров шил отец Королева, который кстати, в качестве старослужащего также вступил в полк. Он пошил и мне ботфорты, конечно же строго по мерке с ноги. Должен сказать, что качество этих обычно весьма грубых высоких сапог было такое, что я никогда не носил столь удобную обувь, которая бы так хорошо сидела на ноге, и носить которую было поистине удовольствием. Вот что значит настоящий мастер!

Вместе с отрядом Павловского полка в Мурмелон и Компьен поехала дюжина солдат 32-го линейного полка уже в мундирах эпохи Империи. Недаром в битве под Фридландом 14 июля 1807 г. эти полки бились между собой как герои.

Теперь в Мурмелоне, где собрались несколько сот лучших французских реконструкторов, мы выглядели не просто не хуже других, а, пожалуй, лучше многих. Так что исторический журнал «Традисьон» посвятил разбору униформы, экипировки и вооружения Павловского полка большую статью с многими иллюстрациями.

Как-то один из псевдознатоков в ответ на то, что Соколов был создателем реконструкции в России, небрежно заметил: «А да, эти ребята в театральных костюмах!» — имея ввиду первый наш выход в 1976 г. в Копорье. Я уже пояснял, что никакое дело, никакой ребенок мгновенно не взрослеет. Копорье было младенчеством, но вот прошло 14 лет, и те полки, которыми я лично занимался (естественно с помощью моих друзей, прекрасных специалистов), вышли на мировой уровень. Павловский полк уже в 1990 г. мог бы и в самой современной реконструкции занять одно из первых мест по качеству униформы, экипировки, оружия, знании маневров и сверх того, прекрасного знания военной культуры начала XIX века, потому что личный состав полка прекрасно пел старинные русские песни, которые исполнялись в эту эпоху.

Можно сказать, что с этого момента началось развитие реконструкции вширь. Появились новые отряды: батальоны, эскадроны, батареи. Стали возникать отряды викингов, потом появились «древние римляне» и, как ни странно, значительно позже реконструкция Второй Мировой войны. Сейчас это направление стало доминирующим по определенным политическим соображениям, но тогда оно было на последнем месте по числу участников.

Но вот в августе 1991 г. зашатались устои советского государства. Судьба так распорядилась, что утром первого дня путча я оказался в Москве. Приехал в столицу из Брянска, где я навещал своих друзей по казачьей реконструкции. Звоню одному из лучших товарищей по «Великой Армии» (из телефона автомата, конечно), говорим о будущем Бородине. Это был командир «французской» артиллерии, который и поныне является самым знаменитым артиллеристом реконструкции Алексей Павлов (боевое имя д'Абовиль). Мы беседуем о наших исторических делах, а потом он говорит:

— А Вы знаете, что происходит?

Конечно, я ничего не знал.

— В городе путч! Танки идут в центр!

— Да ну?! Вы серьезно?

— Абсолютно. Где Вы сейчас находитесь?

— Перед Киевским вокзалом.

— Тогда Вы должны слышать!

Действительно, я на несколько секунд отстранил трубку и услышал рев танковых моторов.

После этого звонка я тотчас позвонил в Московское бюро ТF1. Тамбуквально в экстазе жена главного редактора стала просить меня, чтобы я немедленно приезжал. Будет много работы, нужен полный состав, сам репортер Улисс Госсэ уже летит из Парижа. «Аэропорты еще не закрыты! И я молю Бога, чтобы их не закрыли!» — в панике говорила она.

Я приехал в офис почти одновременно с главным репортером, прилетевшим из Парижа. Надо было что-то срочно снимать. Вышли туда (не помню на какую улицу), где шли танковые колонны.

Обычно в такой ситуации берут интервью у горожан, что они думают по этому поводу. Искать горожан, да еще говорящих желательно по-французски, было некогда, улица была практически пустой.

Тогда интервью на фоне танков дал я, в качестве уже не внештатного сотрудника телевидения, а просто в качестве жителя, который по счастливой случайности отлично говорит по-французски.

Это было первое интервью для французского телевидения из Москвы, где начинался путч. Помню, что я даже как-то без всякого страха сказал, что во всем этом нет ничего опасного, уверен, что через несколько дней все будет кончено, и вообще будет новая Россия.

Сказал я это даже не знаю почему, так по какому-то наитию, но это первое интервью из Москвы оказалось пророческим. Уверен, что где-то в архиве ТF1 оно есть. Было бы интересно его взглянуть.

Ну а дальше мы были везде, и конечно, на баррикадах у Белого дома, брали интервью у Шеварднадзе, снимали издалека Ельцина на танке, и еще Бог знает что. Но было интересно. А для меня, как для историка я словно узнавал типичные черты всякой революции, в частности французской, о которой знал больше, чем о других. «Бдительность» стражей революции и полная доверчивость, наивная вера в светлое будущее, хаос, восторг и полная неизвестность, что будет дальше…

Ну вот путч кончился. Все, кроме политиков, вернулись к своим повседневным делам, а у нас первое воскресение сентября — Бородино! Битва была проведена силами наших клубов. Я был по соглашению с Бородинским музеем официальным руководителем реконструкции. Накануне сражения я собрал представителей всех клубов и сказал, что в связи с изменением политической ситуации в стране мы должны создать новую организацию, ясно, что ни о каком ЦК ВЛКСМ речь идти не могла.

Дело решили не откладывать в долгий ящик и провести съезд в октябре в Москве. Все согласились, это была очевидная необходимость, и результаты этого съезда были вполне предсказуемы. Была бы создана Российская организация под моим руководством. Но Бог, а скорее Дьявол распорядился иначе. Так получилось, что в октябре на меня навалилось много рабочих, семейных и других практических дел, и я отложил съезд на ноябрь.

Господи, к каким страшным последствиям привела эта задержка!

Используя то, что быстрой связи такой как сейчас по интернету нет, а позвонить можно только тем, кому надо, мой помощник, бывший рядовой 32й линейной полубригады, а на данный момент «подполковник» Белой армии, сотрудник Военно-исторического архива А.М. Валькович, используя информационную лакуну, поспешно собрал в Москве в октябре съезд ряда клубов военно-исторической реконструкции, большей частью московских и частично из нескольких городов России. Большинство не было предупреждено, ни я лично, ни один Петербургский — клуб приглашен не был! И Вальковичем было объявлено о создании Российской военно-исторической ассоциации с ним во главе.