Олег Соколов - Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

«Флот», можно сказать, худо-бедно создавался, но исторической «армии» у Пожогина не было. Нас познакомили. Узнав о моих наклонностях и существовании целой военно-исторической организации под моим началом, он предложил мне перейти к нему на работу, чтобы к построенным в будущем кораблям добавить отряд морской пехоты в униформе XVIII в. Я согласился при условии, что меня освободят от «распределения». Партийным властям это оказалось совсем не трудно, и вот я стал работать в клубе по организации молодежи в военно-исторический отряд, куда тут же вступили некоторые из моих «имперцев».

Дело шло очень тяжело, приходилось работать почти без выходных, с раннего утра до позднего вечера. Зато работа в клубе дала мне формальный повод для того, чтобы получить историческое образование. Ведь, согласно советским законам, можно было получить второе высшее образование только в том случае, если была такая производственная необходимость. Теперь такая «производственная необходимость» была — ведь я работал в историческом клубе!

Так летом 1979 г., едва закончив Политех, я поступил на вечернее отделение Ленинградского Государственного Университета. Поступать на исторический факультет после шести лет высшего образования в сложнейшем техническом ВУЗе, даже не имея толком времени на подготовку было не очень тяжело. Я был не «желторотым» десятиклассником, а человеком, прошедшим огонь и воду сложнейших экзаменов, да и за время, проведенное в Политехе, я за счет самообразования получил широчайший исторический кругозор… Что же касается экзаменов по иностранному языку, я конечно выбрал не английский, который по идее должен был бы сдавать, а французский. Войдя в экзаменационную аудиторию, я просто с ходу стал разговаривать с преподавателем по-французски. Это, как я позже выяснил, был профессор, зав. кафедры Романской филологии. Беседа получилось такой, что этот почтенный ученый, после завершения экзамена пригласил меня к себе домой на чашечку кофе и подарил хорошую книгу по истории Франции… Разумеется, оценка за экзамен была высшей.

Учась на вечернем отделении и работая в клубе, я формально был оформлен как инженер на одном из заводов Петроградского района.

Времени не хватало, и я старался успевать, работал днем и учась порой ночью. В клубе в мою задачу входило вовлекать свежих рекрутов, молодых ребят, старших школьников и студентов. И я приводил в клуб десятки, а в общей сложности, наверное, сотни молодых парней. Но большинство из них приходили на один раз, мало кто оставался даже на второй. Ведь нам (и мне разумеется вместе с ребятами) приходилось заниматься грязной тяжелой работой: таскать бревна, пились доски, расчищать грязную территорию и приводить в порядок убогие помещения двух крошечных заброшенных кирпичных домиков, отданных клубу во «владение». Но кто-то из самых упорных оставался.

В результате, можно сказать, самоотверженной работы отчаянных энтузиастов к лету 1980 г. на воде стоял красавец фрегат «Св. Георгий» и шмак «Св. Петр» (шмак — большая голландская яхта конца XVII в.) Была уже и «пехота», организованная мной. Летом этого года мы приняли участие в съемках фильма «Юность Петра» режиссера Сергея Герасимова. Именно благодаря кино мы получили канаты, паруса, краску и немного денег.

Съемки 1980 г. прошли успешно, и наши ряды пополнились, теперь ребята, приходившие к нам, могли не только таскать бревна, но и побыть настоящими матросами XVIII в., а власти стали очень благоприятно относиться к нам, ведь у успеха всегда много «родителей», так что помощи мы стали получать больше. О нас стали писать газеты, и сняли даже пару передач для телевидения, что по тем временам явно означало официальное одобрение.

Летом 1981 г. мы должны были участвовать в новых съемках, на этот раз фильма «Россия молодая» опять-таки посвященного Петровской эпохе. Однако незадолго до этого случилась накладка, капитан фрегата, угрюмый молодой человек, поссорился вдребезги с начальником клуба и ушел с работы. Срочно нужен был командир корабля, и не просто командир приходящий, а тот, кто день и ночь мог бы заниматься кораблем. Так как штатных сотрудников у нас оставалось только два: начальник клуба, он же капитан шмака и командир «эскадры» и я, выбор капитана фрегата был предопределен.

В детстве, вдохновленный, как я уже писал, службой моего отца, морского офицера, я изучал немного морское дело, занимаясь в морском клубе при Дворце пионеров, но то были лишь детские занятия. Теперь пришлось сесть за литературу по морскому делу уже серьезно, одновременно получая практические уроки и наставления от моего шефа. Конечно стать за пару-тройку месяцев опытным капитаном трехмачтового парусного судна (длиной более 20 метров) было невозможно. Но изучить номенклатуру принадлежностей, научиться командовать постановкой парусов и маневрами с ними, наконец, управлять кораблем, я худо-бедно научился. Кроме того, свою команду я выдрессировал, как команду военного корабля, внедрил строгую дисциплину, которой до этого не было, так как предыдущий угрюмый молодой человек был поклонник пиратов и плевал на чистоту и дисциплину. Я потребовал, чтобы корабль отдраили как следует, тех, кому был по душе «пиратский» беспредел, выгнал из команды, заявив, что у нас отныне военный фрегат и соответствующее отношении к службе. Все это мне позволило надеяться, что, смогу справиться с поставленной задачей, тем более, что начальник определил мою функцию: беспрекословно подчиняться его приказам, во всех переходах идти за ним строго в кильватере и делать все по его командам. И пока мы перед большим выходом в море совершали ряд учебных маневров, в доступной нам небольшой акватории все шло, кажется, как нельзя лучше.

И вот в начале июля 1981 г. мы вышли нашим маленьким «флотом» на съемки фильма, которые должны были проходить где-то между Приморском и Выборгом. Первый день перехода прошел безупречно. Светило яркое солнце, команда, по моему приказу одетая в «парадные мундиры» (очень символичные копии курток моряков XVIII в.), чувствовала себя не просто бодро, а пылала энтузиазмом. Впервые «как большие» на своем фрегате в море! Да представьте при этом, что капитану, т. е. мне, еще не исполнилось 25, а большинству матросов было около18 лет!

Шли мы не быстро, большей частью на двигателе (естественно, у нас в качестве гарантии маневров при противном ветре был небольшой дизель), а ветер как раз был в основном противный, но не сильный. Ко второй половине дня добрались до гавани форта «Обручев». Для тех, кто не знает, это огромный форт, сооруженный в начале XX века западнее Кронштадта, с великолепной защищенной от всех ветров гаванью. Здесь мы заночевали. Но утром погода начала очень портиться, и когда я, как дисциплинированный «офицер» заявился, как мне было велено, ровно в 6 утра за приказами к «адмиралу» на его флагманский корабль, он выругался в ответ и сказал, что пока выходить нельзя. Погода неблагоприятная.