Шадийе Османоглу - Мой отец Абдул-Хамид, или Исповедь дочери последнего султана Османской империи

Я приняла решение отправиться если не в Соединенные Штаты Америки, то в любую другую страну по ту сторону Атлантики. Лучшие условия предлагала Венесуэла. Я сдала свою квартиру в Париже в аренду и распродала все вещи. Дочь проводила меня до порта в Гавре, откуда в Венесуэлу отправлялось судно под названием «Коломби».

«Коломби» пересек океан за три дня, все это время храбро сражаясь с бушующей водной стихией. Нашей первой остановкой была Гваделупа, находившаяся под французским протекторатом. Мы также останавливались на Мартинике, на Барбадосе и Тринидаде, совершали там все необходимые покупки. Два последних острова находились под британским управлением.

Санийе направлялась в Америку на другом судне, так как я выехала днем ранее. Мы с ней частенько связывались друг с другом по телефону или телеграфу, тщательно отслеживая наши маршруты. Она держала путь в Нью-Йорк, я — в Каракас.

Помню, как мы, покидая Гавр, дрожали и кутались в теплые вещи. Но, стоило судну пересечь тропики, как на палубе стало слишком жарко даже в самом тонком летнем платье. Многие пассажиры ходили в шортах. Когда мы остановились в Гваделупе, то отправились гулять, несмотря на жару. Местные жители были темнокожими до черноты, а улицы — невероятно грязными. Всюду продавали бананы и апельсины по очень низким ценам. Именно там я впервые увидела зеленый апельсин с кислым, подобно лимонному, соком.

Многие пассажиры высадились на Мартинике. Улицы здесь выглядели более чистыми, а кожа местных жителей оказалась светлее. Ослепительное октябрьское солнце заливало своим светом все вокруг, а небо было подернуто едва заметной дымкой, и сквозь нее солнечный диск казался разодранным на части. В воздухе витала какая-то свинцовая тяжесть. Любой человек, находясь здесь, чувствовал, как тяжесть эта, спускаясь с гор, давит на голову. На Мартинике очень высокие горы и низкое, тяжелое небо. В сравнении с этим пейзажем прекрасное калифорнийское небо с ясным солнцем, которое мне довелось увидеть через некоторое время, казалось легким и очаровывало с первого взгляда.

Для того чтобы сгладить впечатление от капризной погоды этого острова, его обитателям требовалось особое средство. Я видела, как к пристани свозили бочки, ждавшие погрузки на корабли. У этих бочек собирались люди. Спрятавшись в тени, они доставали грязные рюмки и черпали ароматный напиток, снискавший себе мировую славу, — карибский ром. Я не переставала удивляться, глядя на то, с каким удовольствием люди пили ром в такую невыносимую жару.

У Тринидада и Барбадоса судно по неизвестным причинам остановилось в открытом море. Никому из пассажиров не разрешалось высаживаться на острова. Местные жители, подплывавшие к «Коломби» на лодках, были едва одеты, а их кожа отличалась особенно темным цветом. Они с ловкостью и бесстрашием бросались в море, чтобы поймать ртом брошенные пассажирами купюры.

Воды мелели, создавая впечатление не моря даже, а озера. Это путешествие, пролегавшее мимо островов Карибского архипелага, отделявших Антильское море от Атлантического океана, завершилось входом в территориальные воды Венесуэлы. Спустя двенадцать дней после того, как Санийе добралась до Нью-Йорка, я ступила на земли Южной Америки, высадившись в Каракасе.

Каракас — крупный и важный торговый порт. Все время в пути до него я преодолела в компании со своей приятельницей, которая очень сильно помогла мне при оформлении документов на венесуэльской границе. Я всегда буду ей за это благодарна.

В Каракасе я заселилась в отель «Мажестик» по соседству с представителями чилийского посольства: на этаже проживали в основном работники дипломатического корпуса.

Всюду царила роскошная и комфортная атмосфера, напоминавшая Европу. Поэтому отель, работавший на таком уровне, был заполнен до отказа. И, только заблаговременно предупредив о своем приезде, можно было рассчитывать на хорошие места.

Как только я прибыла в Венесуэлу, то сразу же направилась в консульство Соединенных Штатов, дабы выхлопотать разрешение на посещение моей дочери. Я сказала им, что собираюсь в Мексику. Они приняли документы, однако предупредили о невозможности выдачи визы без подтверждения из Парижа. Нужно было ждать.

Когда я была в Миграционной службе Каракаса, клерк, принимавший мои документы, вдруг внезапно вскочил на ноги и удивленно воскликнул: «Вы — дочь султана Абдул-Хамида? Никогда бы не подумал, что мне доведется встретиться с дочерью этого выдающегося человека! Во время правления вашего отца я жил в Стамбуле и проходил обучение при Султанской академии государственной службы. Ваша прекрасная Родина оставила в моем сердце множество дорогих воспоминаний». Он восторженно смотрел на меня, целовал руки. Именно благодаря его содействию я получила разрешение оставаться в Каракасе столько, сколько посчитаю нужным. Этот крайне приятный человек, которому на вид было около шестидесяти лет, изъяснялся на необычайно изящном литературном турецком, что не могло не вызывать во мне восхищения. Еще больше восхитилась я способностями своего нового знакомого, узнав, что тот владеет четырнадцатью языками. Он всю жизнь работал в Министерстве иностранных дел и Управлении делами президента, занимаясь переводом документации.

В скором времени виза уже была готова, и я предвкушала предстоящий полет к дочери в США. Чтобы завершить свой рассказ о Венесуэле, мне необходимо поделиться еще двумя воспоминаниями.

Венесуэла вся покрыта лесами, и, так как ее земли богаты нефтью, алмазами и золотом, эта страна привлекает великое множество инвесторов. Как и следовало ожидать, там, где есть богатство, есть и бедность, и даже нищета.

На политической арене этого южноамериканского государства сталкиваются два противостоящих друг другу блока: коммунистический и антикоммунистический. Порой между ними случаются кровавые столкновения, в которых гибнут мирные жители. Деловая сфера полностью находится в руках иностранцев, даже пекарни, и те работают благодаря труду приезжих.

Женщины здесь темнокожие, стройные, с осиными талиями и прелестными личиками. Мне бросались в глаза некоторые из тех, что работали в отеле: им едва исполнилось по пятнадцать-шестнадцать лет, и они уже развелись со своими мужьями, растили детей в одиночку и радостно хватались за чаевые. Местные мужчины, наоборот, красотой не отличались, и мне становилось жаль этих прекрасных женщин, вынужденных жить с такими уродливыми мужчинами.

Некоторые люди жили в прекрасных, отгороженных от всего мира высокими заборами виллах. Жены здесь вели домашнее хозяйство, мужья работали. Мои венесуэльские подруги рассказывали мне о том, что буквально в шестисеми километрах от Каракаса добывают необработанные алмазы. И более того, русские эмигранты построили здесь шоколадную фабрику. Поговаривали, что, дабы заработать баснословные деньги, они прятали контрабандные алмазы в шоколадные конфеты и переправляли во Францию. Воистину, Венесуэла — рай для тех, кто хочет заработать…