Аня Гучи - #НЕДОМУЖИКАМ вход воспрещен. Как оставить нездоровые отношения в прошлом

Ане было очень плохо, она умоляла не бросать ее одну, ведь очень боялась летать одна, да и вообще оставаться в другой стране одной было немного страшно. Ему было плевать на то, что Аня просила ее не бросать, он в этот момент будто чувствовал свою власть, упивался своим всемогуществом и зависимостью от него. Он улетел отдыхать в Лас-Вегас, а Аня купила билет и полетела в Россию: добиралась почти шестьдесят часов с пересадками в разных городах и странах, так как прямых рейсов из того города, в котором они были, нет. В Нью-Йорке в аэропорту она потеряла сознание, очень плохо себя чувствовала, ее тошнило и кружилась голова. К ней подошли люди, среди них были русские, семейная пара. Она рассказала, что произошло, и ее отвезли в гостиницу, напоили чаем, уже утром Аня улетела домой. По прилете через неделю она узнала, что беременна. Она пыталась с ним связаться, звонила и отправила несколько сообщений, и единственное, что получила в ответ: «Мне некогда с тобой выяснять отношения».

Она не понимала, как такое возможно: «Мы же любили друг друга, собирались пожениться через месяц. Он знакомил меня со своими друзьями, ввел в свою жизнь и тут перед свадьбой меня бросает беременную в другой стране». Андрей вернулся в скором времени в Россию, быстро вступил в отношения и выкладывал видео, как он очередной своей «возлюбленной» запускает салюты с сердечками. Для Ани это было еще одним ударом, ребенка она потеряла через месяц – на фоне тяжелых переживаний у нее случился выкидыш.

По возвращении домой Аня вернулась к своей привычной жизни: ей было очень плохо, нужна была поддержка, она приехала навестить маму. В тот момент мама сильно болела, она на несколько дней прибыла в дом, с которым ее связывало множество болезненных и трагичных воспоминаний, вся эта атмосфера давила на нее, погружала в полнейший мрак безысходности и отчаяния. Квартира давно перестала быть той жуткой коммуналкой – еще десять лет назад родители сделали отдельную квартиру и хороший ремонт, но эта разрушающая энергетика осталась… От нее никуда не деться… Теперь, когда его не было рядом, она так остро ощущала, что в мире нет ни одного родного и действительно близкого по духу человека. Она чувствовала себя такой одинокой, несчастной, слабой, и ей так хотелось найти утешение хотя бы в семье, но это было лишь название: с отцом и матерью ее связывали лишь кровные узы – более чужих и далеких друг другу людей сложно даже представить. До этих событий она безусловно понимала, что они слабые, деструктивные, сломленные, но теперь будто не просто осознавала эту мысль, а эти чувства лишь усиливали ее боль после разлуки с Андреем. Все события, происходящие теперь в отчем доме, буквально ранили ее. Ведь радости в их общении не было – был лишь рутинный гнет многолетних проблем, отсутствие взаимопонимания, постоянные склоки и дискомфорт. Ей казалось, что с нее сняли кожу, что все причиняет ей боль. Она не знала, куда деться от себя, куда убежать от этих эмоций, где найти утешение… Нестерпимо хотелось защиты, опоры, поддержки, земля ушла из-под ног, мир не просто потускнел – он стал черным, враждебным… Будущее рисовалось в самых пессимистичных, мрачных красках, просвета не было… Невообразимо страшно, когда ребенок в минуты отчаяния, душевной скорби не может примкнуть для утешения к родительскому плечу, и это при том, что, казалось бы, родители его живы, когда они не то что не являются его поддержкой, а, напротив, в тяжелых жизненных ситуациях представляют собой катализатор для усугубления существующих проблем…

В этих эмоциях Аня жила днями, неделями. Минуты тянулись мучительно медленно, ей казалось, она час проживала как неделю. Разнообразные мысли роились у нее в голове: «Почему он так поступил?», «Что он чувствует?», «Как он мог предать меня, бросить беременной в другой стране?», «Как мог причинить такую боль, ведь он все понимает?», «Неужели нельзя по-человечески поговорить?», «Как избавиться от этого осадка в душе?», – и так по кругу сутками напролет. Мучительная канитель измышлений, бесконечного анализа, самокопания, которая не помогает выбраться, а лишь загоняет глубже… Аня пыталась найти аналогию своей ситуации с судьбами других людей, сравнить, представить тех, чья участь тяжелее, чем ее, ведь они же это как-то пережили, смогли, – и всякий раз ее думы приводили к мыслям о том, что же чувствуют дети, у которых вовсе нет родителей, те, что были вынуждены вырасти в детских домах, ведь у них совершенно нет никакой поддержки, они в принципе чужие для всего мира, одни с самого начала, брошенные, беззащитные…

Сидя на скамейке во дворе, в котором прошло ее детство, она вспоминала, сколько жизней погубили подобные жизненные обстоятельства и отсутствие опоры в детстве: вспомнила одноклассницу, у которой родители были наркоманами – она еще в подростковом возрасте связалась с уголовником, стала алкоголичкой и умерла в двадцать три года, осталось двое больных детей; вспомнила мальчика из параллельного класса, с которым они лазили по гаражам, он был ее другом, добрым, искренним ребенком – отец всю жизнь его избивал, выбил желание жить настолько, что он стал наркоманом еще в семнадцать лет. Как все это страшно, и причина таких ужасных трагедий – отсутствие опоры, безопасности, защищенности в детстве, они такие молодые, им жить и жить, но их сломали те, кто произвел их на свет, их родители…

И в эти моменты она неотступно возвращалась к детству своей матери, ведь ей пришлось все это пережить в детстве: когда ее мама умерла, а отец жестоко отвернулся и бросил их, она выросла в детском доме. И тогда чувство отчуждения сменилось на искреннее сострадание: Аня понимала, что ждать понимания и поддержки от человека, который не знает, как это должно быть, с ее стороны, возможно, даже эгоистично. Аня ясно осознавала, что ее долг – быть сильной, пережить все это и спасти не только себя, но и маму. К отцу чувства по-прежнему не проснулись и понимания не пришло…

Примерно через полгода Ане в Instagram девушка написала пару язвительных комментариев под ее постом, у них завязалась переписка сначала на негативных тонах, а потом это перешло в нормальное общение. Спустя время они даже подружились, и выяснились некоторые подробности той истории – эта девушка была знакомой психолога, к которому ходил Андрей. Она показала Ане переписки с этой знакомой, где та выставляет Аню в очень некрасивом свете, Андрей сливал ей все подробности их отношений, вплоть до интимных, а психолог обсуждала их со своими подругами. Она понимала, что он психопат и нарцисс, но ей хотелось им управлять из своих корыстных целей: она тешила его больное эго, оправдывала его поведение и поступки, не только те, которые он совершал в отношении Ани, а и других людей, более страшные вещи… Ане она немного завидовала, так как сама являлась женщиной возрастной, была не замужем, периодически вступала в связи с молодыми мужчинами, которые пользовались ею, и ко всем красивым и молодым женщинам чувствовала пренебрежение. Ей тоже хотелось красивых ухаживаний, сказки, пусть и ненадолго. Конечно, она не была настоящим психологом: закончила пару курсов и после них пошла «помогать» людям, образования как такового у нее не было. Больше всего Аню поразило, в каком гадком свете он ее выставлял, рассказывал разные подробности, которые должны знать только двое, те, кто в паре, как он ее обесценивал – ровно так же, как он делал это с предыдущими девушками, а психолог нарушила все возможные правила общения с клиентами, личные границы, что все это обсуждала со своими знакомыми. Как это все ужасно, мерзко, противно, Аня чувствовала себя будто обнаженной…