Дэниел Киз - Элджернон, Чарли и я [litres]

Доктор Немюр меня избегает; по крайней мере, такое впечатление складывается. Иногда, если я пытаюсь заговорить с ним, он смотрит как чужой и отворачивается. Доктор Штраус сказал, что из-за меня у доктора Немюра комплекс неполноценности, и я сначала очень рассердился. Я подумал, он надо мной потешается, а я такие вещи воспринимаю очень болезненно.

Откуда мне было знать, что доктор Немюр, этот многоуважаемый экспериментирующий психолог, не владеет ни хинди, ни китайским даже на базовом уровне? Это абсурд, ведь в настоящее время Индия и Китай ведут активные исследования как раз в той области, в которой работает доктор Немюр.

Я спросил доктора Штрауса, как Немюр намерен отвечать профессору Раяджамати, критикующему его методы и результаты, если Немюр даже не читал статью Раяджамати? Выражение лица доктора Штрауса при этом вопросе может означать одно из двух. Либо доктор Штраус не хочет сообщать Немюру мнение индийских ученых, либо – и это меня очень смущает – доктор Штраус сам не читал статью. Нужно быть осторожнее в выражениях, говорить и писать понятнее, проще, чтобы не стать объектом насмешек.

18 мая Я в полном замешательстве. Вчера вечером виделся с мисс Кинниан – впервые за период более недели. Пытался избегать интеллектуальных концепций, в разговоре держался самых обычных, даже обыденных, тем – но мисс Кинниан таращилась на меня с явным непониманием и задала единственный вопрос: что я разумею под эквивалентом математической дисперсии в «Пятом концерте» Дорберманна.

Я начал было объяснять, но она меня остановила и рассмеялась. Кажется, я разозлился; впрочем, подозреваю, что у меня с самого начала сложилось неверное представление о мисс Кинниан. Какую бы тему я ни пытался с ней обсудить, ничего не получается. Я не могу общаться с мисс Кинниан. Нужно снова проштудировать выкладки Фроштадта в труде «Уровни семантической прогрессии». Обнаружил, что все меньше общаюсь с людьми. Слава Богу, есть книги, музыка и темы для размышлений. В своей комнате в пансионе миссис Флинн я почти все время один и редко с кем говорю.

20 мая В угловой забегаловке, где я обычно ужинаю, новый мойщик посуды, парнишка лет шестнадцати. Я бы его и не заметил, если бы он эту самую посуду не разбил. Тарелки обрушились на пол, осколки белого фарфора разлетелись под столики. Парнишка застыл, потрясенный, перепуганный, все еще держа пустой поднос. Свист и крики посетителей (кричали: «Так вот куда все доходы уплывают!», «Мазаль тов!» и «Да ладно, он еще неопытный…» – словом, все неминуемые фразы, которыми реагируют на разбитую посуду в ресторанах) – вконец смутили бедолагу.

На шум вышел хозяин. При его появлении парнишка весь сжался, словно зная, что его сейчас будут бить, и вскинул руки, как бы для защиты от удара.

– Слышишь, ты, придурок! – рявкнул хозяин. – Не стой столбом! Живо за щеткой, да приберись тут. Я говорю, гони за щеткой! Щетка! Что непонятного? Что непонятного, идиот? В кухне она. Подмети осколки.

Парнишка понял, что наказания не последует. Испуг на лице уступил место улыбке. Возвращаясь со щеткой, он уже что-то мурлыкал себе под нос. Несколько самых неуемных посетителей продолжали бросаться глумливыми замечаниями:

– Эй, сынок, вон позади тебя отличный осколок…

– Валяй, грохни их снова…

– Не такой уж он идиот. Нет посуды – нет проблем с мытьем…

Скользя пустым взглядом по ухмыляющимся физиономиям, парнишка невольно их как бы отзеркаливал, и наконец его собственные губы растянулись в неуверенной улыбке. Он улыбался шутке, которую явно не понял.

Мне стало гадко на душе. Эта глупая, бессмысленная улыбка; эти блестящие детские глаза, эта готовность угодить в сочетании с неуверенностью, как именно угодить. Над ним смеялись, потому что он – слабоумный.

И я тоже смеялся.

Вдруг меня охватил гнев на самого себя и на всех, кто потешался над парнишкой. Я вскочил и заорал:

– Заткнитесь! Оставьте его в покое! Он не виноват, что не понимает! Не виноват, что таким уродился! Ради Господа Бога… он же все-таки человек!

Наступила мертвая тишина. Я проклинал себя за то, что не сдержался и устроил сцену. Стараясь не глядеть на парнишку, я расплатился и вышел. К еде я не притронулся. Мне было стыдно за нас обоих.

Как странно, что люди – честные и добросердечные люди – никогда не выкажут превосходства над безруким, безногим или незрячим – но не считают зазорным оскорблять человека с низким интеллектом. Мысль, что совсем недавно я, подобно этому юноше, тоже был для всех клоуном, взбесила меня.

А ведь я почти забыл об этом.

Я задвинул подальше портрет прежнего Чарли Гордона, спрятал его от самого себя. Еще бы – ведь я теперь умный; незачем помнить. Но сегодня, глядя на этого обделенного, я впервые увидел, каким был. Таким же, как он!

Лишь недавно я понял, что надо мной потешались. А сегодня мне открылось, что, бездумно присоединившись к общему хору, я высмеивал себя самого. И это – самое мучительное.

Я часто перечитываю промежуточные отчеты и вижу все – безграмотность, детскую наивность, низкий уровень интеллекта, разум, словно приникший к замочной скважине, за которой еле брезжит свет, в то время как в самой комнате царит мрак. Теперь мне понятно: даже будучи тупым, я осознавал собственную неполноценность, обделенность чем-то, что есть у всех остальных. В своей умственной слепоте я полагал, что оно, это недостающее, связано с умением читать и писать. Я был уверен: если обрету эти навыки, автоматически получу и интеллект. Даже умственно отсталому хочется быть как все. Ребенок не умеет прокормиться самостоятельно, он может даже не знать, что съедобно, а что нет – но ему известно чувство голода.

Получается, таким был и я; неожиданная мысль. Даже обретя интеллект, я толком не понимал ситуации.

Сегодняшний опыт даром не пропадет. Четче увидев свое прошлое, я решил применять знания и умения в работе по увеличению человеческого интеллекта. И впрямь, кто лучше меня подходит для такого дела? Кому довелось пожить в обоих мирах? Умственно обделенные для меня словно братья и сестры. Значит, использую данное мне во благо этим людям.

Завтра же обговорю с доктором Штраусом формат моей работы. Возможно, я сумею помочь Штраусу в решении проблемы с широким применением технологии, впервые использованной на мне. У меня есть и собственные – надеюсь, дельные – соображения.

С этой технологией можно далеко пойти. Меня превратили в гения; а как насчет тысяч мне подобных? Удастся ли опыт с ними? Какие фантастические высóты сулит оперирование нормальных людей? А гениальных?

Предостоит столько открытий. Мне не терпится начать.

23 мая Это случилось сегодня. Элджернон меня укусил. Время от времени я захожу в лабораторию взглянуть на него; зашел и сегодня, достал Элджернона из клетки – а он цапнул меня за руку. Я посадил его обратно и стал наблюдать. Он, против обыкновенного, был возбужден и зол.