Владимир Познер - Английская тетрадь. Субъективный взгляд

«Гибель Дианы открыла миру нашу сентиментальность, которой у нас не должно быть, должна быть жёсткая верхняя губа [14] Жёсткая верхняя губа – это про англичан. Они сами придумали этот образ, который предписывает англичанину внешне не проявлять никаких эмоций, особенно расстройство или горе. Не проливать слёзы – никогда и ни при каких обстоятельствах. Никто не должен догадываться о том, что у тебя, англичанина, творится в душе. . В этом есть бессмысленность, помпезность, но если всё это отнять, что мы получим? А так история остаётся живой, есть связь с прошлым. У вас есть Красная площадь, у китайцев есть площадь Тяньаньмэнь, есть много других, но у нас есть Букингемский дворец, мы видим его и ощущаем счастье, хотя понимаем, что всё это смешно».

«Главное в англичанине или англичанке – смущение. Не привлекать к себе внимания – самое сердце, суть характера англичанина. Знаете историю об англичанине, который на верблюде пересекал пустыню? Шёл, шёл и вдруг вдали увидел, что навстречу ему на верблюде едет человек. Он стал мучительно ожидать, когда они поравняются, когда надо будет сказать какие-то слова, и по мере того, как они сближались, он чувствовал себя всё хуже и хуже, но вот они сошлись, и – о счастье! – тот тоже оказался англичанином, и они смогли пройти мимо друг друга, кивнув головой и не сказав ни слова».

Ах, как же это точно! Я замучился, пытаясь определить одним словом, что главное в англичанине, что делает его англичанином, и не смог. А Фрай попал в яблочко: смущение. Оно, это смущение, проявляется в двух крайних выражениях: в молчании, неумении поддерживать социальные контакты или в безобразном пьяном разгуле, который не знает границ.

«Две самые великие фигуры Англии ХХ века – Агата Кристи и Уинстон Черчилль. Оба были только наполовину англичанами» [15] Мать Уинстона Черчилля была американкой, отец Агаты Кристи – американцем. .

Интересно…

С тех пор как я интервьюировал Джереми Паксмана, прошло лет восемь, и он ушёл с телевидения. Но тогда он был фигурой номер один на «Би-би-си» – ведущий вечерних новостей, как говорят французы, crème de la crème. Пробиться к нему было невозможно. Его помощница не реагировала ни на какие мои просьбы хотя бы сообщить ему о моём звонке, тем более что у меня с ним была предварительная договорённость о встрече. «К сожалению, Джереми слишком занят». Но я всё-таки сумел найти его мобильный номер и дозвониться, и – что вы думаете? – Паксман тут же, без всяких уговоров, согласился на встречу.

Любопытное наблюдение: взять интервью у великих мира сего не сложно… если сумеете пробиться к ним. Они, как правило, любезны и легко идут навстречу. Но пробиться к ним почти невозможно. Они окружены несколькими оборонительными линиями, состоящими из людей, задача которых и заключается в том, чтобы не допускать никого до «тела».

Именно Паксман был тем человеком, который, услышав, что я пытаюсь докопаться до того, кто такие англичане, чуть насмешливо протянул:

– Ну-у-у, когда докопаетесь, дайте знать.

Потом, чуть подумав, сказал:

– Когда граница вашей страны проходит по земле, вы привыкаете к тому, что надо постоянно учитывать интересы тех, кто живёт по ту сторону этой границы. Нам, англичанам, никогда не приходилось это делать. Нам не свойственно думать о том, как отреагирует на наши действия «сосед». Потому что у нас никогда не было и нет соседа.

Я не то что пропустил эти слова мимо ушей, но не придал им тогда должного значения. И совершенно напрасно. На самом деле, народ, которому незнакомо само понятие «границы», отличается от всех прочих, воспринимает себя иначе, смотрит на мир другими глазами. В этом смысле сходство, которое я нахожу между англичанами и японцами, не случайное: и те и другие – островитяне.

Это самый большой в мире карнавал. Ему чуть больше шестидесяти лет, и ежегодно он собирает более миллиона людей всех оттенков цвета кожи, от чёрного до белого. История его зарождения нетривиальна.

После окончания Второй мировой войны и развала Британской империи в поисках лучшей жизни и работы в Англию хлынули сотни тысяч иммигрантов из бывших колоний.

Перед ними широко открыли двери. Как сказал мне высокопоставленный представитель английского Форин-офиса [16] Foreign Office – МИД Великобритании. , из-за чувства вины. Это была, как уточнил он, расплата за колониализм.

Благородно, конечно, но далеко не все англичане испытывали это чувство. Льготы и особые условия, которыми встречали приезжих, вызывали недовольство, раздражение, порой гнев. Приезжим отказывались сдавать квартиры. То и дело в окнах можно было увидеть объявления «Сдаётся. Кроме собак и цветных». К середине пятидесятых годов напряжение в отношениях между иммигрантами и белыми англичанами вылилось в расистские беспорядки и погромы. В ответ на это родился карнавал, придуманный и осуществлённый иммигрантами с Карибских островов, карнавал, призывающий к единству.

Почему человек эмигрирует, бросает страну, в которой он родился и вырос, зачастую оставляя родителей и близких навсегда? Есть очевидные, простые ответы, как то: из-за нищеты, невозможно тяжёлых условий жизни, преследований политических, преследований религиозных, либо, наконец, из-за войны. Но есть ответ куда более сложный: человек обеспечен, живёт в прекрасных условиях, не подвергается никаким преследованиям, время вполне мирное, но он уезжает просто потому, что невмоготу там жить. В связи с этим я вспомнил старый советский анекдот о том, как в райком партии приглашают профессора, доктора наук Гольдберга в связи с тем, что он подал документы на отъезд в Израиль.

Секретарь райкома спрашивает:

– Почему вы решили уехать? Может быть, не устраивают условия работы?

– Нет-нет, условия прекрасные.

– Может, мало платят?

– Ну что вы, платят очень хорошо.

– Может, тесновата квартира?

– Квартира отличная, просторная.

– Может, дети не устроены?

– Напротив, у них всё хорошо, как у сына, так и у дочери.

– Так чего тебе надо, жидовская морда?!

В случае с СССР эмиграция в основном была еврейская и объяснялась «пятым пунктом» и всем, что было связано с ним. Она легко объяснима. А как объяснить то, что когда отъезд из страны стал доступным для всех, за рубеж рвануло несколько миллионов человек? По-видимому, невмоготу было не только из-за пресловутого «пятого пункта». Написав это, я вдруг подумал, что напрасно использовал прошедшее время.

Иммиграция – явление относительно новое и поначалу исключительно европейское. Хотя и в давние времена люди переезжали с одного места на другое, но до открытия Нового Света массового бегства из одной страны в другую не существовало. Первая волна хлынула из Ирландии, откуда люди бежали, гонимые страшным голодом, беспросветной нищетой и жестокими репрессиями со стороны Англии. Это было в середине XIX века. Вслед за ними покинули свою только что объединившуюся страну итальянцы: за два последних десятилетия XIX века их уехало четыре миллиона человек, около десяти процентов населения тогдашней Италии.