Владимир Познер - Английская тетрадь. Субъективный взгляд

Исследуя тему «Английский футбол», я провёл не один час в трёх разных пабах в Лондоне («Челси»), Манчестере («Юнайтед») и Ливерпуле («Ливерпуль»). Впечатление грандиозное. Форма одежды не просто вольная, а часто весьма фривольная, особенно у дам, совершенно независимо от возраста. Объем выпитого эля посчитать сложно, но, думаю, его было бы достаточно, чтобы заполнить 25-метровый бассейн. Уровень громкости – в смысле голосов – напоминает что-то из самых трагичных и героических опер Вагнера.

Так при чём тут Жозе Моуриньо, справедливо спросите вы? Он ведь португалец. Это правда. Но, во-первых, из десяти лучших клубов Премьер-лиги 2019 года восемь возглавлялись иностранными тренерами. Во-вторых, давно миновали те времена, когда принадлежность клуба к стране предопределяла гражданство его игроков. Когда я пишу эти слова, команда-чемпион Премьер-лиги, «Ливерпуль», состоит на 69 % из неангличан. И это называется английский футбол?!

Правда, Моуриньо признался мне в том, что лучше английского футбола, лучше Премьер-лиги нет ничего. Когда я спросил его почему, он сказал:

– Я тренировал Бенфику. Как-то мы играли с Миланом, важная была игра, играли отвратительно, но выиграли. Вот я сижу хмурый в раздевалке, подходит ко мне капитан команды и говорит: «Что ты такой недовольный?» «Плохо играли, не заслужили победу», – говорю я. «Но победили же, вот что главное!» – говорит он и уходит довольный. В Премьер-лиге выигрыш – это очень важно, но это не главное. Главное – это как красиво, умно, классно сыграли.

А я подумал: что происходит с игроком, например всё той же Бенфики, которому важен только выигрыш, когда он переходит в английский клуб? Видимо, меняется.

Придётся это записать в рубрику «Английский дух».

По зелёному газону лондонского Тауэра ходят во́роны. Ходят, потому что не могут летать. На завтрак, обед и ужин им подбрасывают дохлых мышей, которых они с аппетитом потребляют. Вороны не могут летать из-за короля Карла II, которому они порядком надоели, и он распорядился перестрелять этих наглых и громко каркающих птиц. Но вступился дворцовый визионер:

– Ваше величество, предание гласит, что английская монархия просуществует до тех пор, пока вороны буду жить в Тауэре.

Карл II, отцу которого, Карлу I, отрубили голову, был сильно суеверен, и судьба воронов была решена: они остаются в Тауэре навечно и, чтобы они никуда не улетели, им подрезают крылья.

Смотришь на них и думаешь об их сходстве с английской короной: почёт, уважение, уход, питание, но крылья-то подрезаны…

Бифитер – буквально «едок говядины». Откуда это название – точно неизвестно. Мне нравится история о том, как в 1669 году Козимо Медичи, великий герцог Тосканский, посетил британский двор и, увидев королевскую стражу, заметил: «Им ежегодно выдают значительную порцию говядины, их можно было бы называть едоками говядины».

На форме у каждого бифитера вы увидите изображение розы с белой сердцевиной и алыми краями, которая символизирует приход к власти дома Тюдоров, сумевших прекратить Войну Алой и Белой розы, домов Ланкастеров и Йорков и создавших королевских телохранителей, будущих бифитеров, в 1485 году.

Ныне бифитеры выполняют сугубо церемониальную функцию, но их должность пользуется почётом, и желание стать одним из них испытывают многие.

Их всего 38 рядовых и один Старший – коим как раз является Фил Уилсон. Легко ли стать бифитером? Когда я задал этот вопрос, Уилсон слегка улыбнулся и сказал:

– Посудите сами. Во-первых, нужно обязательно быть военным в отставке в офицерском чине, быть награждённым медалью за образцовую длительную службу, срок военный службы должен быть не менее 22 лет, нужно сдать экзамен на чувство юмора (!), на сообразительность, на умение ориентироваться, наконец нужно соответствовать «списку обязанностей», состоящему из 21 пункта. Ну, как вам?

С одной стороны, эти джентльмены производят впечатление костюмированных участников бала, но, с другой – они представляют собой непрерывающуюся цепь, идущую из прошлого. Придя сюда и глядя на них, любой англичанин может почувствовать свои корни, и прошлое для него не просто оживает, а живёт без провалов, лакун и тёмных пещер. Кто что ни говори, но в этом что-то есть.

Что до чувства юмора, то Старший бифитер Филипп Уилсон не испытывает в нём недостатка.

Прогуливаясь со мной по двору Тауэра, он подвёл меня к месту казни – нечто, отдалённо напоминающее Лобное место на Красной площади, – где рубили головы высокопоставленным государственным изменникам, в частности Анне Болейн, второй жене короля Генриха VIII. Её измена заключалась в том, что она никак не могла родить королю сына, к тому же он хотел развестись и жениться на другой (всего у него было шесть жён). Всем было понятно, что она ни в чём не виновата.

– Так как же её приговорили? – спросил я, придав своему голосу оттенок возмущения.

– В те времена, – без тени улыбки ответил он, – если вы хотели быть на стороне короля Генриха VIII, вы выполняли его желания. Сегодня, конечно, всё не так.

На территории Тауэра есть паб только для бифитеров, куда привёл меня мистер Уилсон. За столиками сидели несколько человек, но за одним, отдельно от всех, молча сидел один из королевских телохранителей.

– Это кто? – тихо спросил я.

– Как это обязательно бывает в Англии, кто-то с кем-то не разговаривает, – ответил мне Уилсон на полном серьёзе.

Аристократия всё еще встречается в Европе. Но… не кучно. Так, осколки. Принцесса такая-то, барон такой-то. Отдельно взятые особи. Кроме Англии. В Англии аристократ на аристократе и аристократом погоняет. Ну, немного преувеличил, но это не беда, это, между нами, аристократами, даже мило.

Они, английские аристократы, узнают друг друга не только по произношению, не только по одежде и тому, как её носят, но и по повадкам.

Эти фотографии относятся к занятию, известному под названием “The Shoot”, что можно перевести, как «Стрельба», но это не только не точно, это имеет мало общего с самим явлением. “The Shoot” – это когда разного рода милорды собираются компанией пострелять птиц. Заметьте, я не написал «поохотиться», и это потому, что никакой охоты здесь нет.

Одевшись в соответствующие занятию наряды (смотрите, как они похожи друг на друга), прихватив дорогущие «стволы» и в сопровождении прислуги, которая будет эти самые «стволы» перезаряжать, когда в этом будет нужда, вся эта гоп-компания садится в микроавтобус, который отвозит их к месту… расстрела. Джентльмены становятся на нумера и смотрят в сторонугустых кустарников, расположенных метрах в трёхстах. Раздаётся громкий свист, возвещающий о том, что «The Shoot» начался, и со стороны кустарников раздаются звуки – трескотня, хлопки, – цель которых напугать птиц, гнездящихся там сотнями, если не тысячами. Напуганные птицы взмывают вверх и летят прямо в сторону «охотников», а те поднимают «стволы», и – «ба-бах!», «ба-бах!», «ба-бах!» – стреляют, и подбитые ими птицы дождём падают на землю. Это просто убийство.