Петр Пономар - Охотничьи рассказы

Вечером я вышел за дровишками, звёзды светят, аж искрятся. И смотрю, метеорит упал в южной стороне. Я мигом и загадал желание – добыть завтра секача. В зимовье я прихвастнул:

– Всё у нас хорошо, мужики, завтра добуду секача. Вы пойдёте вдвоём, без тропы, а я один погуляю. Вывершу нашу Еловку. Возможно, и до границы участка пройдусь, но найду их точно, должно быть, ещё поют. Собираться будем в центральном домике. Так что, если буду стрелять более двух раз, поворачивайте на выстрелы.

Утром мы и разошлись. Шёл я потихоньку, больше стоял, выслушивал, осматривал все подозрительные места. Ветерок едва ощутим был с запада. И вот всё-таки со стороны запада и услышал взвизг кабана. Я взял ориентировку и крадучись, с остановками, ещё не совсем веря своим ушам, пошёл на взвизг. Взвизг вскоре повторился и явное уханье. Всё, сердце забилось в груди. Я раскрыл ружьё, заглянул в стволы, не набилось ли туда снега. Заменил патрон с картечью на пулевой. Две пули в стволах, ещё одну положил в карман, чтобы не возиться с патронташем. Посмотрел на левую грудь, там торчали ещё два патрона. Не потерялись, все на месте. И я, с остановками через три шага, потянул ноги медленно, не вынимая из снега. На стоянках всё хорошо просматривал. Двигался к свадьбе. Наконец, я увидел за толстой кедровой валёжиной три тёмных полосы. Не понять, но вроде спины кабанов, кругом бело, снег недавний, пушистый. Добрая сотня метров, мелькнуло в голове, хотя бы немножко подтянуться поближе. Сделал ещё один медленный шаг. И тут один секач поставил передние ноги на какую-то валёжину или старый пенёк. Его перёд поднялся выше лежавшей кедры. Стоит левым боком, но уже смотрит в мою сторону. Все другие кабаны замерли, слушают. «Всё, Петро, подкрался, вторую ногу подтягивать нельзя, ты у них как на ладошке, вычислили, подшумел, видно, ранее». Я распрямился, медленно начал поднимать ружьё. Целить в того кабана мешал пушистый снежок на наклонной липе. Закрывает самое убойное место. Поднимусь на носки, вижу хорошо того, стоящего, приподнятого кабана. Других видны только спины. Возьму его в прицел, мешает сантиметров пять снежка. Наклонюсь, смотрю под той же липой – видать плохо, кустарник мешает. Опять поднимаюсь на носочки. Всё, больше шансов нет, стрельну через снежок. Дёрнутся бежать, как стоят, от меня влево, там второй выстрел лучше будет. Я долго целился, стоя на носках, после опускался на ступни и определялся, как мне точнее стрельнуть. Так проделывал несколько раз. На снежке было тёмное пятнышко, и мне казалось, точно на линии выстрела. И я всё-таки выстрелил в него. Кабаны с шумом побежали, как я и предполагал, в левую сторону. Я тут же выстрелил в просвете в одного из них. И сразу вижу: один летит в мою сторону, на меня. В момент раскрываю ружьё, хватаю один патрон с груди. Там у меня пришито два гнезда под два патрона на такой вот случай. Загоняю патрон в освободившийся инжектором патронник. Закрываю ружьё и тяну приклад к плечу. Секач уже поравнялся со мной и встал как вкопанный в каких-то не более 10 м. Крутятся только красные глаза и крючковатый хвост (локатор). «Что, промазал, меня не определил точно в беге? – радовался я, – вот она, удача, собственной персоной подвалила». Уточняю прицеливание за его ухом (висок) и дожимаю курок. И выстрел громыхнул хорошо, громко так и точно. Но что это, что? Вместо того, чтобы рухнуть на снег, кабан рванул с места вскачь, как стоял. Против его лыча была вершина давно упавшего кедра. Гнилые сучки с треском полетели в разные стороны. Один летел мне прямо в лицо. Я увернулся и оторопел. Не верю глазам своим: как так получилось, не на меня полетел. И как будто бы не в его голову я сейчас стрелял. Будто бы кто-то неведомый пнул ему палку под хвост. Я был в недоумении, или как говорится, (ошарашен). Чудеса налицо. Перезарядил ружьё, два пулевых патрона с карманного патронташа. Ещё достал один пулевой и заложил в пустую ячею на груди. И пошёл по следу убегавшего секача. «Вот тебе, Петька, говоришь, чудес не бывает». Секач бежал на прыжках добрых сотню метров, после пошёл широким шагом. Капли крови сыпались с него, кропя пушистый снег. Не останавливается, не ложится, ровно уходит всё дальше и дальше. Мне всё не верилось, удача уходит от меня, вот уже с полкилометра прошёл. «Боги отвернулись от меня, посмеялись, не надо было хвастать вчера (добуду секача). Всё в их руках, но не в твоих. Мужики явно слышали, на выстрелы пойдут: что скажешь им?» И я молча повернул по следу обратно, откуда стрелял. «Вот твоя примета. Звездочка пала, и ты загадал. Накось, выкусь». Не успел я и подойти к тому месту, откуда стрелял, слышу, свистят мужики. Я крикнул, да здесь я, иду на посмешище.

– Слыхали, стрелял три раза, не скроешь. Мы чётко пошли на выстрелы.

– Да, стрелял. Но секач ушёл, будто бы бронированный и заговорённый. Прихвастнул я вчера, извините.

– Но, ты брось, нас за нос водить, – сказал Михаил.

– Чего шутить-то, я тебя знаю хорошо, раз стрелял, да ещё и три раза, то убил точно, – сказал Вася. – Не разыграешь, показывай.

– Да точно ушёл, сам не верю, но вот капли крови, и назад иду разбираться. Третий выстрел не далее десяти метров был, и в голову стрелял. Вот рядом и то место, пошли смотреть, разбираться.

Я рассказал всё, как дело было. Вот я стоял. Вот дыра в снегу на липе. Ну, и чего там можно ожидать на сотню метров. Вторая пуля в полёте, в просвете влёт. Вот он и подскочил не ранен, и вовсе он не летел меня рубить, просто остановился сориентироваться, да послушать, кто куда убежал. Был бы ранен, в этот раз он бы меня порубал, как хотел. Я долго перезаряжал ружьё, руки замёрзли. Он уже стал, а у меня приклад был ещё не на месте. Может, только в прыжках не заметил мои движения. Да и поскакал он вовсе на стреляного не похоже.

– Такого быть не может, – сказал Василий, – ты, может, метров 100 не дошёл, я пойду его догонять.

– Тогда иди, я с Михаилом пойду, ещё там всё хорошо осмотрим, первые выстрелы. Но шансов вовсе мало. Метров за сто услышали, та ноябрьская ледяная корочка под пушистым снегом – вот. Первый выстрел, через снежок, второй – на скаку, в небольшой просвет между деревьев и кустарник был. Самому не верится, но облажался. Не нужно было хвастать вчера. Так мне и надо. И вас сорвал, зря вы бросили охоту, может, вы чего встретили.

– Ничего не зря, скоро Вася прибежит, дыра в голове не шутка, пусть мозг и не задело, побежал в горячке. Пошли первые пули посмотрим, куда ложились.

Мы дошли до места, где стоял кабан передними ногами на валёжине.

– Смотри, Петро, вот он стоял, вот шерсть стрижена, вот он и бежал. А вот и вторая пуля в него ударила, смотри, кровь на вылет пошла. Да вона он и лежит. И ты, скажешь, нас не дурил?

– Выходит, второй раз я стрельнул в него. Да я, Миша, не видел, что он падал. Видел, что несётся на меня, сам не верю.