Николай Белоруков - Боевыми курсами. Записки подводника

Вот слышу, как главный старшина Крылов, заступивший на командный пункт всплытия и погружения, быстро прокручивая вентили, подправлял плавучесть корабля: принимал забортную воду в уравнительную цистерну — если лодка «легка» — или, наоборот, откачивал из нее воду за борт — если лодка «тяжела».

Неподалеку от Крылова вахтенный механик центрального поста Воронов строго следил за показаниями горизонтальных рулей, глубиномеров и дифферентомера, представлявшего собой изогнутую трубку, по которой от носа к корме медленно перекатывался пузырек воздуха, указывая дифферент в градусах, и был готов в любой момент распорядиться поддифферентовать подводную лодку.

Рулевой Мокрицын, не отводя глаз от репитора гирокомпаса, старательно удерживал подводную лодку на заданном курсе, а трюмный Балашев через равные промежутки времени получал от вахтенных доклады о том, что в отсеках все в порядке.

Изредка меняя позу и потягиваясь в своей тесной каморке, шелестел ручкой шумопеленгаторной станции акустик Андрей Павлович Ферапонов, стараясь не пропустить ни малейшего шума в море и не прозевать шума вражеских винтов.

Внезапно зажужжал подъемник перископа — видимо, вахтенный офицер Егоров закончил осматривать горизонт в перископ и намеревался спуститься из боевой рубки в центральный пост. И действительно, послышался стук его ботинок по рубочному трапу, затем он лихо спрыгнул на палубу и подошел к штурманскому столу, по-видимому уточняя место подводной лодки. По его тихому бормотанию можно было догадаться, что он доволен сменой и общим ходом дел…

На море опускались вечерние сумерки — подводная лодка не спеша всплывала на глубину, безопасную от таранного удара. На акустика возложена наиважнейшая задача — проверить горизонт перед долгожданным всплытием, до которого осталось каких-нибудь полчаса. Когда наконец акустик Крылов доложил: «Горизонт чист, шума винтов кораблей противника не слышно», — подводная лодка вздрогнула от ворвавшегося в цистерны воздуха высокого давления и, все больше ускоряясь, стала всплывать в позиционное положение.

Я отдраил рубочный люк, слегка толкнул его вверх, а дальше избыточный корабельный воздух сам отворил люк и как на подушке вынес меня наверх, в черноту ночи. Даже после полумрака рубки и центрального поста глаза не сразу привыкли к окружающей темноте. Сразу за мной последовал сигнальщик Григорий Голев — сильный, ловкий и подвижный матрос — и тут же принялся оглядывать ночное море.

— Горизонт чист, — доложил он с явным удовольствием.

Молодой штурман Гаращенко, захватив секстан с секундомером, тоже проворно выскочил на мостик. У него своя забота: взять высоты трех звезд первой величины, пока они не растворились в бесконечности ночного небосвода, и рассчитать наше место.

Сразу запустили дизели: одним дизелем дали ход вперед, другим — начали продувать цистерны главного балласта.

Медленно покачиваясь и набирая ход, подводная лодка пошла в безвестность ночи.

После всплытия больше всего дел, пожалуй, появилось у личного состава электромеханической боевой части: надо было провентилировать отсеки подводной лодки, зарядить аккумуляторную батарею, пополнить запасы воздуха высокого давления и осушить трюмы.

Чистый солоноватый морской воздух, влекомый работающими дизелями и вентиляцией, прохладным потоком хлынул через рубочный люк внутрь подводной лодки. Матросы и старшины набирали полную грудь свежего воздуха и после небольшой задержки шумно выдыхали, показывая тем самым радость и удовольствие от напоминания о свободе морских просторов и о скором завершении похода…

Прошел еще один день. Наступили последние сутки боевого похода. Холодный сбивающий с ног северный ветер заставлял наблюдателей кутаться в канадки и прятаться за ограждением мостика от его леденящих ударов, но матросы, старшины и офицеры неутомимо несли ходовую вахту, сознавая, что боевое задание выполнено успешно и до дома осталось совсем немного. Эти мысли прибавляли силы.

Мы всегда воспитывали личный состав в духе постоянной и неизменной бдительности во время ходовой вахты: будь то переход морем в район боевых действий, пребывание в самом районе или возвращение в базу. Только когда экипаж ответственно и самоотверженно относится к своему служебному долгу, никакая случайность в море не страшна. Такая команда и прежде всего ее командир всегда найдут правильное решение даже в самой непредвиденной ситуации и безукоризненно выполнят боевую задачу.

Командиры боевых частей были терпеливыми учителями, поэтому умело и настойчиво отрабатывали у личного состава решительность, активность и самостоятельность, прививали навыки расчетливых, грамотных и искусных действий, которые затем оттачивались боевыми походами, и достигали свойства, присущего всем нашим морякам, — высочайшего воинского мастерства. И наконец, максимальное внимание уделялось организации вахты по возвращении подводной лодки из похода, особенно после успеха, когда, естественно, могла возникнуть губительная самоуспокоенность. Нередко такие корабли становились жертвой противника в последние дни боевого похода…

Когда мы подходили к Поти, с рейдового поста охраны водного района, резко и легко взмахивая невесомыми красными флажками, сигнальщик передал нам семафор с поздравлением. На мачтах берегового поста СНИС, кораблей эскадры, стоящих у причалов порта, и плавбазы «Волга» взвились флажные сигналы: «Поздравляем с победой, с благополучным возвращением».

На палубах линейного корабля «Парижская коммуна», плавбазы «Волга» и эскадренных миноносцев, приветствующих наш экипаж, выстроился личный состав и загремели духовые оркестры. Стоит ли говорить, что нам было очень приятно видеть столь высокую оценку нашего скромного вклада в общее дело победы над врагом.

Пока лодка проходила мимо кораблей эскадры, мы провожали глазами наших товарищей, застывших в торжественном строю, и в груди все больше Нарастало необычайное волнение от осознания того, что причиной радостного переполоха и праздничной встречи стали наши победы. От непривычного парадного убранства порта стало как-то не по себе, сердце колотилось как бешеное, и я с большим трудом смог сосредоточиться на предстоящем докладе.

Тем временем подводная лодка под острым углом плавно подошла к левому борту плавучей базы «Волга». Бесшумно заработал левый электромотор, который, дав малый назад, погасил энергию хода, и за кормой на больших водяных кругах забурлили маленькие водоворотики. Подводная лодка глухо притерлась бортом к кранцам плавбазы, и швартовая команда, выстроенная на палубе, тут же подала носовой и кормовой швартовы, накрепко прижав ими подводную лодку к борту плавбазы.