Николай Белоруков - Боевыми курсами. Записки подводника

Я выстроил своих молодцов на палубе, повернулся лицом к сходне и приготовился встретить командира бригады капитана 1-го ранга А. В. Крестовского, который под звуки оркестра уже сходил с плавбазы. Когда он ступил на подводную лодку, раздалась команда «Смирно!», и я, набрав полные легкие воздуха, отчетливо доложил ему об успешном выполнении боевого задания.

Комбриг поздоровался с командой и поздравил ее с двойной победой. Громовое ответное «Ура!..» разнеслось по Потийской бухте и вернулось двойным эхом, распугав прибрежных птиц.

Я распустил строй, а ко мне пробрались Павел Николаевич и боевые друзья-подводники, которые душевно поздравляли меня, заключали в крепкие братские объятия и подолгу сжимали руку. Наконец, когда шум (страсти, радость, пыл) встречи несколько поутих, наш комиссар взял меня под локоть и отвел в сторону.

— Семья доехала благополучно, закругляйся побыстрее и иди домой, — наклонившись ближе к моему уху, вполголоса сказал комиссар. — Они остановились на частной квартире, в которой раньше жили Шепатковские, и давно ждут тебя.

Поднявшись на базу, я привел себя в элементарный порядок и, отдав распоряжения старпому, собрался в город.

Как и на других флотах, с некоторых пор у нас установилась хорошая традиция: встречать победителей поросенком: за каждую победу — поросенок. В итоге нам вручили двух жареных поросят. Одного, по категорическому настоянию команды, я взял с собой по случаю приезда моей семьи из эвакуации. Сунув завернутого в вощеную бумагу поросенка под мышку, я впервые за два года войны отправился «домой». Что это будет за дом, я себе не представлял…

Когда я шел в город — не чувствовал под собой ног. Какое-то новое, неведомое доселе чувство охватило меня. Неуверенность терзала мою душу: кого я увижу на узкой грузинской улочке, что сталось с женой, как меня примут дети? Когда наконец на дороге я увидел свою семью, растущее волнение отозвалось неожиданной слабостью в ногах. Впереди, быстро перебирая пухленькими ножками, семенила маленькая Наташа, которую я еще ни разу не видел, следом бежала Иришка, а позади, скрестив руки на груди, неторопливо ступала Вера Васильевна.

Наташа, судя по ее решительному взгляду, устремленному явно мимо меня, уже была готова пробежать мимо, но я успел подхватить ее на руки, и тогда она, радостно взвизгнув, обхватила мою шею ручками и прижалась к щеке. Ириша узнала меня сразу и, радостно огласив округу восторженными криками, бросилась в мои объятия. Как же она выросла… Взяв и ее на руки, я взглянул на подошедшую Веру Васильевну, она показалась мне очень утомленной, еще более серьезной и собранной, повзрослевшей. Я опустил детей на землю и с нежностью обнял жену, впервые за долгие два года…

Мы все вместе пошли домой — в маленький грузинский домик, стоявший на высоких столбах. В нем хозяйка любезно предоставила в наше распоряжение две небольшие комнаты. Девочки сразу вбежали в дом, а я в растерянности остановился на пороге и задумался, как не раз задумывался в подобные моменты нашей жизни.

Вот уже шесть лет, как мы скитаемся по частным квартирам, не имея своего, хотя бы самого скромного угла, если не считать двенадцатиметровой комнаты в Севастополе, в которой мы счастливо прожили всего несколько месяцев. Удрученный этими мыслями, я перешагнул порог комнаты, положил поросенка на стол и тяжело опустился на стул. Облокотившись о край стола, я осматривал крошечную, убогую комнату с ободранными стенами, все убранство которой состояло из старенькой покосившейся кровати, стола и двух стульев.

Тут скрипнула дверь, и в дом вошла хозяйка — Леля Надаришвили, которая в нерешительности остановилась у входа, прислонившись к дверному косяку. Эта худенькая, невысокого роста женщина, на вид лет тридцати пяти, была одета в легкое просторное черное платье и черный платок, на ногах дырявые башмаки на босу ногу. Разглядывая меня из-под тревожно нахмуренных бровей, она поздоровалась:

— Здравствуй, кацо!

— Здравствуйте, генацвали! — ответил я ей в тон. Она плохо говорила по-русски, но смысл ее фраз я понимал полностью. Леля считала мою службу на подводной лодке крайне опасным делом и от всей души беспокоилась за меня. Она, как и большинство грузинок, рано вышла замуж и так же рано овдовела. С ней остались восьмилетний сын, которого звали Надари Надаришвили, и сестра мужа — Ксения. Все они были гостеприимными, внимательными и добрыми людьми. По мере сил и возможностей они помогали нам во всем: присматривали за детьми, даже когда в этом не было необходимости, сопровождали Веру Васильевну во время походов на рынок за продуктами, радушно делились с нами своими скромными запасами. В свою очередь, и мы старались отвечать им взаимностью.

В дальнейшем мы окончательно убедились в том, что мингрелы — добрые, веселые и приветливые люди. Они приютили наши семьи в тяжелейшие годы войны, делили с ними все тяготы и лишения и не жалели последнего куска, проявляя тем самым знаменитое кавказское гостеприимство…

Весь день я провел со своей семьей, а вечером в нашем дивизионе состоялся торжественный ужин совместно с боевыми товарищами. Немало теплых слов высказали в наш адрес друзья. В свою очередь, мы, подняв бокалы, поблагодарили друзей за теплоту и внимание и заверили командование бригады и дивизиона, а также своих товарищей по оружию, что и в дальнейшем с еще большим упорством будем искать и уничтожать врага.

Несколько позже весь личный состав нашего корабля наградили орденами и медалями.

Наступление советских войск на Северном Кавказе, начатое в первых числах января, продолжалось до октября 1943 года.

Войска Северо-Кавказского фронта, корабли флота, Азовской военной флотилии и авиация освободили Новороссийск и окончательно очистили от немецко-фашистских захватчиков Таманский полуостров В ходе этого наступления угроза захвата Советского Кавказа была окончательно ликвидирована.

Прошло два года с тех пор, как мы обстреливали Ишуньские позиции Перекопа, где в ту пору обосновался враг. Теперь же обстановка резко изменилась в нашу пользу: в конце осени 1943 года наступавшие на юге Украины советские войска вышли на Перекопский перешеек и отрезали крымскую группировку немцев от материка, а с моря немцев блокировали корабли Черноморского флота. Советская армия продвигалась на запад и неумолимо приближала день освобождения Крыма. В этом славном деле нашлась работа и для нас.

Перед очередным боевым походом в составе экипажа произошли перемены. Командиром электромеханической части, вместо Константина Ивановича Сидлера, назначенного дивизионным механиком, с нами должен был идти инженер-капитан 3-го ранга Николай Николаевич Прозуменщиков — очень опытный специалист. Тот самый Николай Николаевич Прозуменшиков, у которого позже родилась дочь Галя, ставшая всемирно известной пловчихой и впервые завоевавшая золотую медаль для нашей страны на Олимпийских играх в Токио. Он пришел к нам с подводной лодки «Л-4». По своей натуре Николай Николаевич был энергичным, смелым, волевым и прямолинейным человеком. Он по праву считался одним из лучших инженеров-механиков бригады.