Питер Акройд - Темза. Священная река [litres]

На многих мостах, кроме того, над центральной аркой имелось углубление, куда некогда вставлялся каменный крест, достаточно большой, чтобы господствовать над мостом. Граффити и вандализма в те времена можно было не опасаться. Такой крест стоял, в частности, на мосту в Радкоте. Сейчас его уже нет, но углубление сохранилось; даже в начале XX века там еще зачастую крестили младенцев. Лиланд воспроизводит латинские стихи, выбитые на каменном мосту в Годстоу:

(Идущий здесь да почтит молитвою символ спасения.) Отсюда можно заключить, что и на этом мосту стоял крест. И сейчас по окончании строительства нового моста делаются ритуальные приношения – обычно в виде только что отчеканенных монет. В этом сказывается современная эпоха.

В мостах есть что-то утешительное. Они успокаивают. Они приглашают. Это – знаки целенаправленной человеческой деятельности. По ним за столетия были сделаны миллионы шагов, и одно это придает им некие священные качества. Стоя на мосту, люди принимают одну и ту же позу: тело немного наклонено вперед, руки опираются на парапет, взгляд обращен на воду. Пересекая пустоту, мосты побуждают идущего двигаться вперед. Изгибаясь дугой над опасными водами, они дают человеку убежище. Вот почему возникла традиция “мостовых отшельников”, обитавших в нишах или под навесами на мостах и просивших милостыню. На мосту в Абингдоне, к примеру, жил “плотник-отшельник”, поддерживавший сооружение в должном состоянии. Он обитал в “скиту” напротив маленькой часовни на мосту. Отшельники, заботившиеся о Новом Мосте близ Уитни, жили в ближайшем к мосту конце деревушки Стэндлейк; в 1462 году один из них, по имени Томас Бриггз (т. е. “Томас Мостовой”), получил от короля Эдуарда IV право брать с проходящих и проезжающих “кто сколько может” на содержание моста. У моста Фолли-бридж в Оксфорде стояло “приятное на вид маленькое каменное строение”, где отшельники проводили дни в молитвах; их главным занятием было постоянно рыть себе могилы, а потом засыпать в каждодневном ожидании смерти и надежде на милость Господню. В 1423 году еще одному отшельнику, Ричарду Ладлоу, было позволено жить у моста в Мейденхеде и беречь его, ведя тихую и благочестивую жизнь и собирая милостыню. Эти отшельники стали метафорой паломничества и спасения. Мосты дают приют и бродячему люду: бездомные часто ночуют под ними или даже на них. В XIX веке лондонские мосты были местом отдыха для сотен бродяг. В одном отчете за 1846 год сказано, что Кингстонский мост “ночью заселяют бродяги и люди наихудшего сорта”. Возможно, они искали там убежища, как в храме.

Темзу пересекает больше мостов, чем любую другую реку сходной длины. По необходимости они во многом остались такими же, как тысячу лет назад. Они – единственная часть речного пейзажа, не претерпевшая изменений, за исключением, может быть, самой реки. Броды, в частности, исчезли навсегда, а мосты остались. Нью-бридж и Радкотский мост пришли к нам из Средних веков в неизменном виде.

Первое письменное упоминание о каменном мосте датируется 958 годом, когда король Эдвиг пожаловал своему тану Эдригу земли “до каменного моста, а оттуда на восток вдоль Темзы до границы Кингз-Хоуна”. Кингз-Хоун – это нынешняя деревушка Кингстон-Бэгпьюз, а каменный мост находился на месте теперешнего Радкотского моста. В X веке каменщики еще не умели строить сводчатые мосты, так что этот древний каменный мост, скорее всего, состоял из больших плит, положенных на толстые каменные опоры. Мост был перестроен в начале XIII века – после того, как в 1208 году король Иоанн распорядился, чтобы “наш брат Алвин взял людей и все необходимое для починки моста в Радкоте”.

Первые годы XIII века можно считать началом эпохи сводчатых каменных мостов. Первый из них, Лондонский, был возведен в 1208 году. Вскоре началось строительство моста св. Иоанна в Лечлейде. До той поры Темзу пересекали главным образом деревянные конструкции, состоявшие из мощных столбов и свай, углубленных в речное дно и положенных сверху деревянных балок. Паводки часто выводили их из строя, и они почти постоянно требовали ремонта. Но даже в XIX веке на Темзе еще оставались деревянные мосты: в Марлоу, Кукеме, Виндзоре, Мейденхеде, Стейнзе, Чертси, Хэмптоне и Кингстоне. До середины XIX столетия мост в Кавершеме состоял наполовину из дерева, наполовину из камня.

XIII и XIV века были великой эпохой камня, и в первую очередь это относится к верхнему течению Темзы, где было много месторождений строительного камня. Но навыками строительства мостов владели только монахи и каменщики, связанные с монастырями. Не случайно архитектура каменных мостов во многом сходна с архитектурой готических церквей и зданий капитулов, где от столбов отходят каменные “ребра”, образуя арки и своды.

Как бы то ни было, самым знаменитым из мостов через Темзу следует считать Лондонский. Это – крупная городская магистраль, наиболее интенсивно используемый из всех мостов; говоря об этой лондонской “тропе” через реку, можно вспомнить о “песенных линиях” или “линиях сновидений” у австралийских аборигенов. Лондонский мост – великая нить, спряденная из человеческого начала. Он творит грандиозный людской поток, сгущенный и неисчислимый, который сам по себе есть река, подобная Темзе. Ради краткой переправы машины и люди вступают в некие отношения с напором и течением морских вод. Ветер и пыль, шум транспорта и крики чаек – все это смешивается здесь воедино.

Сейчас, в отличие от былых времен, на нем нет построек. Ныне силуэты пешеходов вырисовываются на фоне неба поверх водного полотна; они движутся меж двух необъятностей. Эти фигуры эфемерны как дым, их движение – паломничество быстролетных душ по границе стихий. Люди всевозможного облика и сорта идут по мосту без всякого взаимного сродства, без всякой общности интересов. Они вместе, но поодиночке; они не выказывают ни веселья, ни страдания, ни долготерпеливости, ни задумчивости. Из всех мостов этот самый выразительный, самый богатый ассоциациями. Многих писателей и художников он настраивал на мечтательный, визионерский лад.

Мост, вполне вероятно, существовал здесь еще в незапамятные времена. Общеизвестным “фактом” считается, что первый мост на этом месте построили римляне, но нет причин думать, что столь удобный участок реки обошли вниманием британские племена, населявшие в древности этот район по обе стороны Темзы. Все, что мы можем сказать хоть с какой-то долей уверенности, – это что мост появился тут не позднее того времени, от которого до нас дошли первые сведения о Лондоне. Иначе говоря – люди переходят здесь реку по мосту уже две тысячи лет с лишним. Вид его менялся. Мосты возникали и исчезали, строились, перестраивались, разбирались, рушились. Поколения шли по ним, не задумываясь, что было тут прежде и что будет потом. В “Бесплодной земле” (1922) Т. С. Элиот увидел в веренице людей, идущих по Лондонскому мосту, образ смерти.