Питер Акройд - Темза. Священная река [litres]

Это придает дополнительную силу и остроту прозаическим описаниям Темзы в его “Путеводителе”:

Тремя милями выше Мейденхеда на беркширском берегу Темзы находится маленький Бишемский монастырь, а еще в миле вверх по течению – Херли, обитель Вестминстерского аббатства. На букингемширском берегу в двух милях выше Мейденхеда был женский монастырь в Литл-Марлоу… Одной милей выше Бишема на букингемширском берегу – Медменемская обитель аббатства Вуберн в Бедфордшире.

Бишемское аббатство было “распущено”; обитель в Херли закрыли; Маргарет Вернон, последняя настоятельница монастыря в Литл-Марлоу, умерла не позже начала 1540-х; аббатство Вуберн было в 1547 году пожаловано сэру Джону Расселу. Священные здания у Темзы либо разрушались, либо меняли назначение, либо подвергались грабежу; Лиланд видел это и писал об этом. Источником преемственности оставалась лишь Темза.

Дело Лиланда, не оконченное из-за его душевной болезни, взяли на себя Джон Камден и Уильям Гаррисон. Гаррисон в “Историческом описании острова Британия” (1587) и Камден в “Британии” (1586) продолжили топографическую работу Лиланда, при этом их сочинения более подробны и масштабны. Одиннадцатая глава гаррисоновского труда озаглавлена так: “Описание Темзы и рек, впадающих в оную”. Гаррисон пишет: “Я по необходимости должен довольствоваться сведениями, которые либо получил из собственного опыта, либо – в некоторых случаях – извлек из сочинений иных авторов”. Его рассказ заметно более сдержан, чем повествование Лиланда: он отказывается от мифов с их усложненностью ради простой радости наблюдений. Он отбрасывает как легенды, так и труды кабинетных топографов, подобных Полидору Вергилию. В основном он опирается на поэзию факта. К примеру, Гаррисон первым дает точное описание двойных приливов на Темзе. Он нередко вставляет мелкие подробности, как бы случайные и оттого очень убедительные: “Пикшу после больших наводнений берут под [Лондонским] мостом руками, ибо она плавает у самой поверхности и ослеплена мутностью воды настолько, что не видит, куда движется”. На Темзе, говорит он, “ежедневно можно было увидеть бесчисленное множество лебедей”. Он приводит интересные цифры: на Темзе, по его словам, в любой момент находится две тысячи мелких судов, благодаря чему примерно три тысячи бедных лодочников зарабатывают на жизнь. Он – первый аккуратный хронист Темзы.

Камден в своей “Британии” соединяет пейзаж, в том числе береговой пейзаж, с историей в единое целое, причем стержнем этого единства служит Темза. Его рассказ изобилует яркими историческими деталями; если у Лиланда мы видим едва скрываемое смятение, вызванное разрухой, то Камден наполняет свой труд отсылками, внушающими мысль, что прошлое по-прежнему заключено внутри очертаний настоящего. Так, он говорит, что “ежели пересечь реку и вернуться к истоку Темзы и устью Северна, мы попадем в страну ДОБУННОВ, которые некогда населяли нынешние графства Глостершир и Оксфордшир”. Он отождествляет реку с далеким прошлым Англии. Темза для него – не только элемент английской топографии, но и в такой же мере источник исторического порядка.

Невозможно адекватно цитировать из повествования столь плотного и конкретного, стремительно переходящего от древних племен, которые населяли ту или иную область, ко временам Генриха V или Эдуарда III, от происхождения названий городов к качеству местных пастбищ. Это не столько топографическое сочинение, сколько энциклопедия, компендиум и антология, но одна тема прослеживается у Камдена очень ясно: Темза – великая объединяющая сила, которая охватывает, сцепляет и гармонизирует все.

Река, кроме того, упорядочивает повествование: воскрешая события, произошедшие на ее берегах, Камден движется вдоль ее русла от графства к графству. Темза ведет его вперед, побуждая к торжественному красноречию. Подобно многим другим речным авторам, Камден вставляет в прозаическое повествование стихи, и в один из разделов он включил поэму, озаглавленную De Connubio Thamae et Isis – “О бракосочетании Тейма и Айсис”. В этой поэме муза Камдена перемещается из Рединга в Виндзор, из Ричмонда в Кент, из Глостера в Оксфорд. Топографической точности здесь нет, но есть точность воображения, возникающая благодаря пониманию Камденом как движения и развития в природном мире, так и исторических перемен. То, что и Лиланд и Камден, стремясь выявить и передать значение реки, перемежают прозу стихами, само по себе знаменательно: в их творениях поэзия зримых картин органически соединяется с прозой истории, и реке хватает полноты и жизненной силы, чтобы сочетать в себе оба начала. Река образов и река истории – это одна и та же река, текущая сквозь их книги.

Из своего тюремного окна в Тауэре сэр Уолтер Рэли мог видеть Темзу вплоть до причала Блэкфрайерз. Получив приговор в 1603 году, он двенадцать лет провел в тесной вынужденной близости с рекой и за это время написал “Историю мира” (1614), в которой идея реки играет центральную роль. В начале его трактата четыре реки Рая служат метафорой разобщенности, отпадения от эдемского истока; однако текучая вода – это также символ исторической судьбы или того, что позднее стали называть исторической необходимостью. Стремительно несущаяся вода символизирует рок. Развитие человечества Рэли в своем трактате уподобляет течению реки. Нимрод велит своим людям “у реки искать друг у друга помощи и предоставлять оную”. Первые города были построены на берегах рек: “Ниневия, Харран, Ресеф, Хане, Ур Халдейский и все прочие древнейшие города были основаны у судоходных рек или их притоков”. Позднейшие исследования доказали верность этого утверждения, которое он сделал благодаря глубокой интуиции. Ной, переживший Потоп, стал архетипом человека, который “безопасно обитает у вод”. Река, таким образом, оказывается в центре человеческой истории, и можно заметить, что Ной в своем ковчеге напоминает Уолтера Рэли, глядящего из окна камеры на воды Темзы. В восьми томах он дошел только до 130 года до н. э., но его труд дает отчетливое представление об истории как потоке.

Елизавета I дала ему прозвище Вода (Water), убрав в его имени Walter одну букву. Живя в Дарем-хаусе на берегу Темзы, он грезил о реках богатой золотом Америки. Темза могла соединяться в его мечтах с Ориноко. Темза XVI века давала Уолтеру Рэли образ человеческой судьбы и современного существования. Это была река монархов, путешественников, исследователей и купцов. Образ реки как столбовой дороги жизни глубоко впечатался в его воображение. Но однажды он испытал на себе иронию судьбы. Река повлияла на историю жизни самого Рэли особым образом. В 1618 году после периода домашнего ареста, которому он был подвергнут вследствие неудачи экспедиции за золотом Ориноко, он попытался бежать и поплыл от Тауэрского дока вниз по реке к открытому морю. Однако либо он, либо его матросы не рассчитали силу прилива; они добрались только до Грейвзенда, вернулись в Гринвич и там были схвачены. Его план расстроила сама Темза.